Akademik

        мистическое течение в Иудаизме. К. соединила пантеистические построения Неоплатонизма и мифологемы Гностицизма с иудейской верой в Библию как мир символов. Уже трактат «Книга творения», созданный между 3 и 8 вв. и представляющий собой первый опыт абстрактного умозрения на древнееврейском языке, учит о 32 элементах мироздания, к которым относятся не только 10 первочисел (как в греческом пифагореизме), но и 22 буквы еврейского алфавита. К. в собственном смысле слова возникает в начале 13 в. среди евреев Испании и Прованса и развивается в сложных отношениях взаимосвязи и противоборства с арабско-еврейским философским движением в Андалусии. Основополагающий памятник К. — «Книга сияния», или «Зогар», написанная на арамейском языке в Кастилии в конце 13 в. и принадлежащая, по-видимому, Моисею Леонскому (Моше де Леон), который, однако, предпочёл выдать её за наследие талмудического мудреца 2 в. Симона бен Йохаи; она имеет характерную форму аллегорического толкования на библейские тексты. К. понимает бога как абсолютно бескачественную и неопределимую беспредельность («Эн-Соф»), как отрицание всего предметного. Однако это ничто есть одновременно всё в предметах, в которые оно изливает свою сущность, ограничивая для этого само себя (т. о., К. ставит на место учения о сотворении мира учение об эманации (См. Эманация)). Неопределимый Бог приходит к определённости в 10 «Сефирот», или стадиях своего смыслового саморазвёртывания, аналогичных «эонам» гностицизма («Венец», «Мудрость», «Разумение», «Милость», «Сила», «Сострадание», «Вечность», «Величие», «Основа», «Царство»); соотношение этих гипостазированных атрибутов бога изображалось в виде «древа Сефирот». В своей совокупности «Сефирот» образует космическое тело совершенного существа первочеловека Адама Кадмона, сосредоточившего в себе потенции мирового бытия (сравни гностический миф о божественном человеке, существовавшем до начала времён). Строго говоря, для К. нет ничего, кроме и вне бога, а потому зло может быть представлено в этой строго монистической системе лишь как модус самой божественной субстанции. Особый аспект К. составляет т. н. практическая К., основанная на вере в то, что при помощи специальных ритуалов, молитв и внутренних волевых актов человек может активно вмешиваться в божественно-космический процесс истории (например, приближать пришествие Мессии), ибо каждому «возбуждению снизу» (от человека) не может не ответить «возбуждение сверху» (от Бога). Важнейший авторитет практической К. — Исаак (Ицхак бен-шломо Ашкинази) Лурия, по прозвищу Ари (1534—72); разработанная им система каббалистической теургии оказала влияние на такие мистические течения в иудаизме 17—19 вв., как саббатианство и Хасидизм.

         С 15 в. интерес к К. распространяется в кругах христианских учёных Европы, стремившихся синтезировать её с догмами христианства в рамках универсальной, всечеловеческой религии (Дж. Пико делла Мирандола, И. Рейхлин, К. Агриппа, А. Т. Парацельс и др.). Очень близко к К. подошёл Я. Бёме в своём учении о происхождении мирового конфликта из самой природы Бога. Поверхностное усвоение символов К. можно видеть в обиходе масонов. Влияние мистицизма К. прямо или опосредованно испытывали Г. Гегель, В. Соловьев, Н. Бердяев, К. Г. Юнг, М. Бубер.

         Марксизм рассматривает К., как и др. течения западно-европейской мистики (См. Мистика) этой эпохи, как фантастическое отражение в общественном сознании кризисных явлений, которыми сопровождался переход от средневековья к новому времени.

         Лит.: Langer G., Liebesmystik der Kabbala, Münch., 1956; Scholem G., Major trends in Jewish mysticism, 4 print, N. Y. 1969, p. 119-286.

         С. С. Аверинцев.