Akademik

(1849-1915) - выдающийся русский государственный деятель. Окончив Новороссийский университет (в Одессе) по физико-математическому факультету, В. поступил в управление Юго-Западных железных дорог, где очень быстро занял руководящее положение. Как крупнейший знаток ж.-д. тарифов он в 1889 был приглашён министром финансов Вышнеградским на пост директора департамента ж.-д. дел министерства финансов. Через два года В. был назначен министром путей сообщения, а в 1892 - министром финансов. На этом посту он оставался до 1903. Руководя финансовой политикой, В. приобрёл сильное влияние на многие отрасли государственного управления, в т. ч. на внешнюю политику России. В этой области он выступал как ярый проводник империалистической политики царизма.

В. был одним из наиболее энергичных вдохновителей строительства Великого Сибирского ж.-д. пути. По его выражению, это предприятие стояло "в ряду мировых событий, которыми начинаются новые эпохи в истории народов и которые вызывают нередко коренной переворот установившихся соотношений между государствами". Грандиозность материальных затрат на постройку Сибирского пути, в которых немалая доля принадлежала иностранному капиталу, мировое экономическое значение новой магистрали, проведение Китайско-Восточной ж.-д., упрочение в силу всего этого русского влияния на берегах Тихого океана - сделали предприятие В. событием крупнейшего значения и привели к тому, что на Дальнем Востоке завязались новые узлы международных противоречий. Распутыванию их (а в некоторых случаях и завязыванию новых) почти целиком была посвящена дипломатическая деятельность В.

В период симоносекских переговоров, закончивших японо-китайскую войну 1894-95, В. сыграл решающую роль в определении отношения России к условиям Симоносекского мирного договора (см.). На совещании министров 30. III 1895 он заявил, что требования Японии, предъявляемые Китаю, наносят удар русским интересам на Дальнем Востоке. Японцы, получив Южную Манчжурию и 600 млн. руб. контрибуции, укрепятся в занятых ими местностях, привлекут на свою сторону монгол и манчжур и начнут войну с Россией. Чтобы избежать этой опасности в будущем, необходимо теперь же категорически заявить Японии, что Россия не может допустить занятия ею Южной Манчжурии. Развивая свои доводы в пользу такого именно образа действий, В. не забыл прибавить ещё один: "Мы сыграли бы при этом, - сказал он, - роль спасителя Китая, который оценил бы нашу услугу и согласился бы потом на исправление мирным путём нашей границы".

Предостережения некоторых членов совещания, высказывавших опасения, что при таком способе действий Россия наживёт себе вечного и сильного врага, который к тому же будет искать себе опоры в Англии, успеха не имели. Мнение В. было утверждено Николаем II, и Японии были сделаны соответствующие представления. Она оказалась вынужденной отступить. В результате В. очутился на дипломатической сцене в роли автора решающих предложений по манчжурскому вопросу, который он считал существеннейшим, пунктом своей программы.

В 1895-96 В. в тесном сотрудничестве с директором петербургского Международного банка Ю. А. Ротштейном провёл целый ряд финансово-политических мероприятий, в сильной степени увеличивших влияние России на Дальнем Востоке, но вместе с тем и чрезвычайно усложнивших манчжурский вопрос. Главнейшими из них были: образование Франко-Русского банковского синдиката для предоставления Китаю займа в 100 млн. руб.; учреждение с участием французских банкиров и китайского правительства Русско-Китайского банка; подписание 22. V 1896 договора с Ли Хун-чжаном (см.) об оборонительном союзе против Японии и о предоставлении Русско-Китайскому банку концессии на постройку КВЖД; подписание соглашения русского правительства с Русско-Китайским банком об образовании Общества КВЖД, полностью обеспечивавшего правительственное влияние на сооружение и эксплуатацию дороги; образование т. н. лихунчжанского фонда. Эти мероприятия привлекли французский и отчасти германский капитал через посредство тех банков, на которых лежало распространение русских государственных займов.

Когда в декабре 1897 Ли Хун-чжан обратился к В. с просьбой о предоставлении Китаю займа для взноса контрибуции Японии, В. обусловил своё согласие следующими требованиями: 1) получение Россией ж.-д. и промышленной монополии в Манчжурии и Монголии; 2) получение Россией концессии на ж.-д. ветку от магистрали КВЖД до той гавани на берегу Жёлтого моря, которая будет избрана правлением дороги; 3) предоставление России права устроить в этой гавани порт. Однако вмешательство Англии не дало возможности В. заставить Китай пойти на эти требования. Англия предложила Китаю заём на гораздо более льготных условиях и, грозя России войной, заявила о своём решении любой ценой удержать китайский рынок для себя. В. пришлось ограничиться подписанием конвенции об аренде Ляодуна и о постройке соединительной ветки от КВЖД к Далянваню.

Боксёрское восстание (см. Боксёрский протокол) покончило с фикцией русско-китайского союза, и после нападения боксёров и китайских войск на КВЖД Манчжурия была оккупирована русскими войсками по настоянию самого В. Обращение Ли Хун-чжана к В. за советом, как добиться прекращения всеобщей войны против Китая, побудило В. предложить Китаю договор, смысл которого сводился к установлению полного контроля России не только в Манчжурии, но и во всех пограничных с Россией китайских провинциях. В них без согласия России не должны были даваться концессии иностранцам, а Общество КВЖД в виде вознаграждения за убытки должно было получить новые концессии на месторождения золота, нефти, угля, а также на проведение ж.-д. линии к Бэйпину. Лишь после принятия этих условий Китаем предусматривалась эвакуация русских войск из Манчжурии. Проект договора стал известен державам и вызвал с их стороны протесты Китаю. Япония же через своего посланника в Петербурге также заявила протест русскому правительству, указав, что проектируемый договор нарушает не только неприкосновенность Китая, но и договорные права других держав. Переговоры пришлось прервать. Новый договор уже без всяких признаков нарушения суверенитета Китая был подписан 26. III 1902.

Одновременно с русско-китайскими переговорами велись переговоры с Японией через приехавшего в Петербург уполномоченного японского правительства Ито (см.). Составленный В. и Ламздорфом проект русско-японского договора заключал признание Японией преимущественных прав России не только в Манчжурии, но и во всех пограничных с Россией китайских областях. Проект не признавал свободы действий Японии в Корее, а её право "подавать советы" Корее ставил в зависимость от согласия России. Однако В. не разгадал, что миссия Ито должна была по замыслу японского правительства служить дымовой завесой для сокрытия тайных англо-японских переговоров в Лондоне. Не успел Ито возвратиться в Токио с докладом о петербургских переговорах, как японский посланник в Петербурге сообщил русскому правительству текст только что заключённого англо-японского союзного договора (см. Англо-японский союз).

Неудача русско-китайских и русско-японских переговоров явилась тяжёлым дипломатическим поражением В. и сильно пошатнула его положение. Однако он по-прежнему продолжал твёрдо стоять на том, что Япония должна считать Манчжурию для себя навсегда потерянной, хотя и соглашался отдать Корею Японии. Непримиримая позиция В. в манчжурском вопросе вызвала его отставку с поста министра финансов. Он был назначен председателем комитета министров - должность почётная, но не дававшая реальной власти. Русско-японская война, к развязыванию которой В. приложил столько усилий, началась тогда, когда он был фактически уже не у дел.

В продолжение войны В. оставался, по его выражению, в роли "простого наблюдателя". Из этой роли он вышел к моменту окончания войны, когда Николай II после многих колебаний был вынужден назначить его уполномоченным России для ведения мирных переговоров с Японией. В Портсмут, выбранный местом мирной конференции, В. ехал в ореоле искусно созданной им самим репутации противника войны. В. усматривал свою главную задачу в том, чтобы удержать Россию от международно-политической деградации, которой грозили, по его убеждению, продолжение войны и углубление революции. Поэтому В. стремился не допустить включения в договор ничего, что унизило бы достоинство России и подорвало бы её изнутри. Решал он эту задачу, зная, что в ближайшем будущем ему самому придётся взять на себя ответственность за управление государством: телеграмму о предстоящем назначении его председателем Совета министров он получил от В. Н. Коковцова, находясь в Америке.

В переговорах, закончившихся заключением Портсмутского мирного договора (см.), В. проявил себя как искусный дипломат. В Америке В. подготовил также заключение большого международного займа, необходимого царскому правительству для ликвидации последствий войны и особенно для подавления революции; в дальнейшем, однако, этот заём был реализован (в 1906 в Париже) в более скромных по сравнению с задуманными масштабах в силу грозившего России банкротства.

Портсмутский мир и международный заём были последними шагами В. в области дипломатии. Вернувшись в Россию, он занял пост председателя Совета министров. В этот период В. перестал заниматься вопросами внешней политики. Основой его деятельности стала борьба с революцией и подготовка созыва I Государственной думы. Едва успел В. сделать то, ради чего он был призван к власти, как Николай II поспешил от него отделаться: 22. IV 1906 В. был уволен в отставку и после этого уже не играл активной политической роли.