Akademik

Каламбур

Каламбур: КАЛАМБУР (calembour). — Происхождение слова К. не выяснено. Существует лишь ряд анекдотов, связывающих это слово то с названием города Калемберга (в к-ром будто бы жил во времена Лютера немецкий пастор Вейганд фон Тебен, славившийся шутками), то с различными анекдотическими личностями. Существует еще предположение, что слово К. произошло от итальянского выражения «calamo burlare» — шутить пером. Каламбур представляет собой игру слов, одинаково произносимых, но разнозначащих (часто и разнопишущихся), так наз. «омонимов», или же основанную на соединении двух слов, однозвучных с каким-либо третьим словом. Соль К. заключается в разительном контрасте между смыслом одинаково звучащих слов.
       При этом, чтобы производить впечатление, К. должен быть нов, должен поражать еще неизвестным сопоставлением слов.
       В лит-ом использовании следует отличать К. в собственном значении, как комическую форму, от серьезной игры слов, имеющей весьма различную стилистическую функцию (магическая игра слов в поэзии народов первобытной культуры — заговорах, молитвах, сюжетах, связанных с испытанием мудрости, — эпизод с «Никто» в «Одиссее», символическая игра словом в trobar clus средневековых трубадуров и поэтов dolce stil nuovo, в философской и мистической лирике средневекового Востока).
       Как комический прием К. особенно свойственен формам гротеска и юмора, но часто встречается и в формах грубо-комического (derbkomisches), в особенности, когда раскрываемое в К. второе значение слов нарушает требования евфемизма (см.).
       Частный случай К. образуют так наз. «омонимические» и «составные рифмы». Из русских поэтов очень любил К. (верный в этом XVIII в.) Пушкин, пересыпавший ими свои письма («Со злости духом прочел „Духов », «Домик колом мне пришелся» — о «Домике в Коломне»). Часто встречаются у Пушкина каламбурные рифмы: «Вы, щенки, за мной ступайте, / Будет вам по калачу, / Да смотрите ж, не болтайте, / А не-то поколочу», «Защитник вольности и прав / В сем случае совсем не прав», «И не заботился о том, / Какой у дочки тайный том», «И прерывал его меж тем / Разумный толк без пошлых тем»; в четверостишии о меднике К.: «таз куя'», «тоску'я», «та'ску я», «тоску я». Из поэтов XIX в. необычайно искусен был в каламбурных рифмах Минаев: «Я стал по твоей лишь вине / Топить свое горе в вине», «И прежде служивший мне стих, / Струною оборванный, стих», «По кустам уселись сорок / Пестрых скачущих сорок», «Мне ландшафт подобный до`рог / Посреди больших доро'г». В новейшее время мастером К. является в своих агитках Маяковский. Примеры: «Бочки коньяку лакал, / Нынче сдох от скуки ж, И теперь из кулака / Стал я просто кукиш» (из книги рисунков «Герои и жертвы революции»); «...Пора эту сволочь сволочь, / Со стен Китая кидая» (стихотворение «Прочь руки от Китая»), и т. п.

каламбу́р: (франц. calembour – игра слов), использование в речи многозначных слов или омонимичных сочетаний для достижения комического эффекта. Напр.:
1) В комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» Скалозуб приносит в дом Фамусовых сплетню о некоей княгине Ласовой, упавшей с лошади:

Жоке не поддержал, считал он, видно, мух. –

И без того она, как слышно, неуклюжа,

Теперь ребра недостаёт,

Так для поддержки ищет мужа.

Глагол «поддержать» употреблён в прямом значении, а существительное «поддержка» – и в прямом (ей нужна поддержка, потому что у неё «теперь ребра недостаёт»), и в переносном (муж оказал бы ей и моральную, и материальную поддержку).
2) В повести А. И. Куприна «Поединок» один из персонажей, реагируя на слова героя, подпоручика Ромашова, изобретает фонетический каламбур:

– Почему – прощайте? Почему не до свидания?

Назанский засмеялся жутким, бессмысленным,

неожиданным смехом.

– А почему не досвишвеция? …>

На указанных типах каламбура часто строятся анекдоты, а в поэзии использование омофонии приводит к образованию каламбурной рифмы.

Каламбур: КАЛАМБУР — (от имени Калемберга, комического персонажа немецких рассказов) — игра слов, основанная на смысловом сходстве и звучальном различии их. Понимаемый в широком смысле, как игра вообще внешними сопоставлениями и внешними несоответствиями (например, между тоном рассказчика и предметом рассказа), каламбур может явиться особым литературным приемом. Так, например, с исключительным мастерством использован каламбур Гоголем в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Мы имеем здесь и каламбур в обычном смысле этого слова — игру словом «свинья» в разговоре Ив. Ив. и Ив. Ник. и Ив. Ив. с городничим, — и игру внешними несоответствиями (напр., торжественное описание ассамблеи у городничего или патетическое описание лужи), и, наконец, каламбурный круг, т.-е. возвращение к отправной точке (подобно известному «У попа была собака...»), как, напр., в характеристике Ив. Ив. и Ив. Ник., где мы в результате сопоставления обоих героев возвращаемся к тому же восклицанию «прекрасные люди», с которого начата была характеристика Ив. Ив. Тот же каламбурный круг лежит вообще в основе сюжета, ибо действие (вражда Ив. Ив. и Ив. Ник.) начинается с оскорбления словом «гусак» и получает новый размах, когда оно готово уже остановиться, от того же слова. Несомненно, что использование каламбура, как приема, в данной повести Гоголя определялось основной ее темой: «Скучно на этом свете, господа!», ибо «дурная бесконечность» каламбурного круга как раз и создает ощущение пустоты и бессодержательности. Та же «дурная бесконечность» есть, например, и в подборе Гоголем имен присутствовавших на ассамблее у городничего: Тарас Тарасович, Евал Акинфович, Евтихии Евтихиевич, Иван Иванович, Савва Гаврилович, Елевферий Елевфериевич и т. д. Здесь нарочито подчеркнуто звучальное сходство имен вообще (своеобразная звукопись при подборе имен героев часто наблюдается у Гоголя, который настраивает таким путем на определенный эмоциональный лад) и имен с отчествами в частности. Мертвящее однообразие в сочетании последних создает впечатление, что в Миргороде только и жили из поколения в поколение Тарасы, Евтихии, Иваны и т. п., т.-е. проявляется та же общая каламбурная кругообразность повести.