Akademik

Бренный. Славянизм бренный Пушкин сначала употребляет как слово высокого стиля в стихотворении «Безверие» (1817):

Несчастия, страстей и немощей сыны,

Мы все на страшный гроб родясь осуждены.

Всечасно бренных уз готово разрушенье.

Потом это слово, употребительное в языке Батюшкова, у Пушкина не встречается до «Полтавы». В «Полтаве» оно придает повествованию колорит эпохи. Оно как бы отражает внутреннюю речь Мазепы, его точку зрения. Этот архаический славянизм служит средством экспрессивной раскраски повествования, приближает его к языку и сознанию изображаемой эпохи:

...Уже готов

Он скоро бренный мир оставить,

Святой обряд он хочет править.

Понятно, что в некоторых оборотах слово бренный, с ярким отпечатком субъективной оценки, главным образом с ироническим оттенком, продолжает употребляться в русском литературном языке первой половины XIX в., даже в стиле прозы. Например, у Лермонтова, в повести «Княгиня Лиговская», об обгоревшей визитной карточке, вынутой из камина: «Печорин положил эти бренные остатки на стол».

(Виноградов В. В. Пушкин и русский литературный язык XIX века // Пушкин родоначальник новой русской литературы: Сб. научно-исслед. работ. М.; Л., 1941, с. 554).