Akademik

- Казаки ушедшие в сентябре 1708 г. с атаманом Игнатом Некрасовым за турецкую границу на Кубань; это же прозвище сохранилось - за их потомками до наших дней. На турецкую территорию вместе с Некрасовым перешло около 8.000 душ обоего пола, участники Булавинского восстания и их семьи. Вначале они обосновались на Средней Кубани при Лабе или на Таманском полуострове, где построили три городка: Блудиливский, Голубинский и Чирявский. Отсюда они нападали на русские окраины, но и сами нераз терпели от вторжения русских войск. Продвижение Русских в Приазовье заставило Н-цев подумать о более спокойном месте для поселения. С разрешения турецкого султана в 1740-41 гг. большинство из них переселилось в Добруджу, а остальные задержавшись сначала на левом берегу Кубани, через сорок лет последовали за первыми к устьям Дуная. Здесь они сообща основали селения:. Большие Дунавцы, Сары Кей, Славу Черкасскую, Журиловку, Некрасовку и др. В 1775г., после разгрома Русскими Низовой .Сичевой республики, там же появились Днепровские Казаки. Те и другие старались занять лучшие рыболовные угодья и на этой почве между ними неоднократно доходило до вооруженных схваток: Поэтому Н. через 10-15 лет начали новое переселение к берегам Эгейского моря в Энос или на озеро Майнос в Азиатской Турции, в 25 км. от портового города Бандерма на Эгейской море. К началу XIX в. Н. собрались в двух отдельных группах Майносской и Дунайской. Русский этнограф Ф. В. Тумилевич пишет о них: "Майносская ветвь Некрасовцев жила вдали от русских границ, в чуждом окружении, изолированно, замкнуто. Это создало усло­вия для сохранения общественно-демократического устройства общины, какой она была на Дону, Кубани, и культуры своих предков. Селение Некрасовцев на Майносе состояло из пяти станиц, называлось Бив-Эвле («селение из тысячи домов»), другое название — «Игнат-казаки». Неоднократно Майнос посещала чума. Кроме того Некрасовцы умирали от тропической лихорадки, так как жили на заболоченном месте. Численность их уменьшалась с каждым десятилетием. Когда их посетил английский путешественник Мак-Фарлен (18 ноября 1847 г.) то на Майносе насчитывалось, по его сообщению, 300 домов. Население Майноса несколько раз пополнялось за счет переселенцев с Эноса, а потом - с Дуная. Страх перед чумой и холерой настолько был велик у майносцев, что они запретили Туркам, Грекам, а также различным путешественникам посещать, осматривать их селение. У ворот стены (селение было обнесено стеной) всегда дежурили вооруженные Казаки. Демократическое устройство некрасовской общины Майноса, самоуправление, экономика, семья, быт, грамотность - все это обращало на себя внимание как иностранных, таи и русских путешественников, побывавших у них, Мак-Фарлан пишет, что у Некрасовцев было 5 учителей, 2 священника, а сравнительно высокое их образование, трудолюбие, порядок, чистота жилищ хорошо известны в Турции. Основным экономическим занятием майносцев было рыболовство, скотоводство, охота». На рыбный лов уходили (15 августа, на Успенье, и возвращались в апреле) мужчины от 15 до 55 лет артелями (ватагами) по 18-25 человек во главе с «атаманком». Ловили рыбу в Мраморном, Черном. Эгейском, Средиземном морях и в озерах Турции. На обязанности «атаманка» лежали все хлопоты по заключению договоров на лов и сдачу рыбы и забота о членах ватаги. Он должен был следить за нравственным поведением членов артели, за их бытовыми нуждами, вел учет доходов. В конце сезона при участии всех работников делил доход поровну. При возвращении на Майнос каждый рыбак одну треть своего заработка отдавал в войсковую казну. Недели за две до окончания рыбного лова ватага посылала своего посла с вестью на Майнос, который сообщал о дне возвращения артели. Все рыбаки собирались в назначенный день в городе Бандерма. С Майноса приходили подводы для перевозки снастей, лодок, Казаков. На подступах к Майносу рыбаков встречал атаман, старики, женщины. Встречали со знаменем Игната. стрельбой из ружей и пушечным салютом. Общественное устройство Майноса, быт, семья. нравственные устои, образование определялись «Заветами Игната Некрасова» Вне всякого сомнения, «Заветы» - древний кодекс казачьего обычного права, собранный и записанный по свежей памяти в эмиграции (см. НЕКРАСОВ Игнат) Свод законов был записан в «Игнатовой книге», которая хранилась в священном ларце в церкви на Майносе». Где эта книга находится теперь неизвестно. «Заветы» сохранили в памяти образ древних общественных отношений, забытый. Казаками под властью России. Один из русских чиновников (В. П. Иванов-Желудков), посетивший Майнос в 1865 г. рассказывая о необычайной честности, царившей в поселении Н-цев: «Все единогласно уверяли .меня, что валяйся у Некрасовца мешок червонцев под ногами, он даже одного не возьмет, на том основании, что на своей земле ничего брать нельзя». Так же интересно его свидетельство о том, что атаманы и во время службы, несут ответственность за проступки наравне с другими членами общины: «Что атамана можно высечь и секут, это не подлежит сомнению и вовсе не выходит из ряда обыденных событий майносской жизни. Точно также кладут ничком и точно также заставляют поклониться в землю и поблагодарить словами: «Спаси Христос, что поучили!»; затем ему вручается булава, символ его власти, которую на время наказания отбирает какой нибудь старик. Вручив булаву, все валятся атаману в ноги, вопя: «Прости Хряста ради, господин атаман!» - Бог простит! Бог простит! - отвечает, почесываясь, избранник народный, и все входит в прежний порядок». Проживая на Майносе, Н. хранили казачий общественный строй и идеалы национально-политических свобод, за которые боролись в рядах Булавина. Двуперстие, старая вера только вдохновляли в боях, а не служили основной целью движения. И тогда и на Майносе религия оставалась лишь частью национальной идеологии. Поэтому майносцы или кубанцы до последних дней пребывания за рубежом могут считаться политической в основе, а не религиозной эмиграцией. Несколько иной облик приобрела община, оставшаяся в Добрудже, «дунаки» или «хохлы», как их называли майносцы. Эти постепенно потеряли казачьи национальные черты и обратились в эмиграцию религиозную. Н. Дунайской ветви принимали к себе всех уходивших с родины старообрядцев и русских, и украинских. Поэтому «впоследствии они ассимилировались с позднейшими выходцами из России, утратили язык своих предков, обычаи, фольклор, предания и песни об Игнате, его «Заветы». Не потеряли только желания называться Казаками. Со временем кубанцы-майносцы стали различаться с дунаками и по религиозному обряду. В то время как первые отказались от всякого духовенства и остались при своих начетчиках (их называют «беспоповцами»), вторые стали принимать к себе духовных пастырей Белокриницкой или Австрийской иерархии. Но, несмотря на такие расхождения, в начале нашего века часть Н-цев переселилась из Румынии к Майносу. Здесь они разместились отдельно от прежних поселенцев и занялись исключительно ры­боловством, в то время как старые майносцы занимались земледелием, а на море выходили только с осени. Особенной близости между теми и другими не возникло, хотя смешанные браки стали обычным явлением. В начале нашего столетия среди дунаков стало распространяться «единоверие», причем их причетники рукополагались во священники московскими епископами. Все время Н. несли такие тяжелые потери от эпидемий и малярии, что через 200 лет их оказалось еще меньше, чем ушло с Дона. Начиная от 1912 г., с разрешения русского правительства, Н. стали возвращаться в Россию. Они просились на Дон, но их оста­вили на Кавказе и не разрешили селиться севернее Кубани. К 1958 г. в СССР собралось 7.200 душ обоего пола, из них майносцев 1.200 человек. Именно последние принесли с собой много интересных данных о старом языке, обычном праве и фольклоре Донских Казаков. В 1963 г. из Турции в США тоже принято 224 души дунаков и кубанцев во главе с Тарасом Агафоновичем Атаманом, из числа отказавшихся наотрез ехать в СССР. (Все выдержки, помещенные в тексте, взяты из книги Ф. В. Тумилевич. Русские народные сказки Казаков-Некрасовцев, Ростов 1958).