Akademik

Михаил - княэь из литовского рода Гедиминовичей, прямой потомок Корыбута Ольгердовича; староста Каневский, Перемышльский и Праснышский, воевода Русский: род. в 1612 г., умер в 1651 г.; крещен по православному обряду, но после перешел в католичество. Князья В-кие в ряде поколений пользовались почти феодальным полновластием на юго-восточных окраинах В. княжества Литовского, хотя и носили звания только старост (Черкасских, Каневских, Чичерских и т.п.). Королевским декретом в 1590 г. за ними закреплено междуречье Сула-Ворскла. Кн. Еремия В. получил эту пограничную полосу земли по праву наследования и принялся населять ее переселенцами с запада, закладывая сотни новых сел и подновляя древние города, из которых Ровны и Лубны стали главными опорными пунктами пограничья. Когда то здесь повсюду вдоль берегов степных рек, тянулись промысловые "уходы" Днепровских и Северских Казаков, которые первыми заселили покинутый Татарами край. Их право на эту землю признал, в. князь Литовский Сигизмунд I. Он подтвердил его своим привилеем (декретом) в 1506 г. Казаки, жившие особым строем военных общин не только освобождались от всяких податей и тягловых повинностей, но и не подлегали власти наместников-старост, даже в тех случаях, если бы оказались окружены личными владениями в. князя и короля, "крулевщизнами". Их начальниками и здесь могли быть только выборные атаманы. Этих особенных прав казачьего пограничья не признавали полновластные магнаты, а в том числе и князь Е. В. Он требовал от местных Казаков, чтобы они покорялись ему, как своему князю-правителю и выполняли все обязанности «подданных» наравне с новыми поселенцами. Казаки же видели в таких принуждениях явное нарушение их основных прав, утвержденных формально еще в первое время сожительства с В. княжеством Литовским. Даже не принимая в расчет "привилея" 1506 года, польская история признает их права по иным соображениям :"0ни были убеждены, что жертвуя кровью в борьбе с нападениями Татар, они должны быть освобождены от "подданства" и налогов. Это общий аргумент рыцарей и заслуженных воинов всех времен и народов, в оправдание своего привилегированного положения" (The Cambridg History of Poland). Однако в глазах князя Еремии В. Казаки, непокорные его воле, стали не больше, чем хлопами-бунтовщнкоми. Строгие, а подчас и бесчеловечные меры не помогали, а только усиливали сопротивление местных Запорожцев и взаимную ненависть аборигенов и пришельцев, подливали масла в пламя затяжной Польско-казачьей войны. Из всех "кролевят" самым ненавистным стал Ереемия В., что нашло отражение и в казачьем историческом эпосе.