Akademik

   • Πολιορκία.

         Живописное описание О. города в героическое время дает нам «Илиада». Осаждающие располагались лагерем перед городом, осажденные выходили утром за стены и сражались в поединках с переменным счастьем, а вечером снова возвращались в город. Десять лет стояли войска из всей Греции перед Троей, и все-таки город мог быть взят лишь посредством известной хитрости с деревянным конем. Об осадном искусстве не было и речи. Вплоть до Персидских войн во всех более или менее значительных городах Греции были только укрепленные замки (α̉κροπόλεισ), которые могли быть взяты или хитростью, или внезапным нападением, или же посредством измены. Но с тех пор как Афины (Nep. Them. 6), а по их примеру и остальные главные города Греции, за исключением Спарты, были окружены стенами, следовало бы думать, что в войнах между греческими племенами завоевание этих укрепленных мест имело решающее значение, однако до завоевания этих крепостей доходило крайне редко, потому что вражеские войска при начале зимы возвращались в свое отечество и осадное искусство не достигло еще той высоты, чтобы от О. можно было ждать благоприятных результатов. Даже Афины пали скорее вследствие голода и измены, чем военного искусства врагов. Лишь небольшие пограничные города могли быть принуждены к сдаче посредством обложения. Нечто подобное было первоначально и у римлян. В Италии также всякий город, удачно воспользовавшись, насколько это было возможно, природным местоположением, строил свою крепость (аrх) или же искусственным образом сооружал себе в равнинах неприступные высоты. Это защищало их прежде всего от быстрых набегов римлян, а зима, вследствие того что вражеские войска возвращались в Рим, освобождала их от О. Но вскоре это изменилось. О. Вей (404 г.) продолжалась и зимой, хотя в Риме сильно восставали против этого (Liv. 5, 1-23). Но чтобы на осаждавшее войско не было сделано с тылу нападения могшими подойти дружественными с вейтами племенами, кроме наступательных и защитительных против города сооружений, были устроены такие же укрепления с внешней стороны. Liv. 5, 1. Caes. b. Afr. 80: castra lunata Caes. b. g. 7, 74. Это сохранилось навсегда. Высшее развитие получил этот род укрепления, circumvallatio, благодаря Цезарю (ср. Caes. b. g. 7, 69., 3, 75. b. с. 3, 43 сл.). Воруг осаждаемого города на таком расстоянии от стен, которое требовало действие дальнометных орудий, сооружали укрепления или из камня, или из земли и снабжали их брустверами (loricae) и зубцами (pinnae), а на определенном расстоянии воздвигали башни. Перед этим лежал довольно глубокий и широкий ров с частоколом (cippi); особый род, который употребил Цезарь при Алезии, см. Cippus, Циппус. Если можно было провести туда воду, то еще второй ров наполнялся водой. Перед этим рвом в форме Quincunx вырывались ямы в 3 фута глубины, суживавшиеся книзу; из них высовывались на 4 дюйма от земли заостренные сверху и обожженные столбы. (Вследствие сходства с лилиями подобные воронкообразные ямы назывались lilium.) Чтобы скрыть эти ямы, накладывались сверху прутья и хворост. Затем следовали со всех сторон капканы (stimuli), укрепленные на небольших, ровно врытых в землю колодах. Таким же образом устраивалась и циркумваллационная линия. Внутри обоих укреплений лежали на удобных местах в достаточном числе крепости (при Алезии 23, Caes. b. g. 7, 69), чтобы везде скоро можно было оказывать сопротивление и всюду, где нужно, послать помощь. То же самое находим мы и у греков, напр., при О. Платеи, 430 г. до Р. X. Thuc. 2, 75. 3, 21. Такого рода обложения (obsessio, obsidere, по нынешнему выражению, блокада, штурм) было большей частью достаточно, чтобы принудить осажденных к сдаче, т. к. последние были отрезываемы таким образом от всякого подвоза и от всякой возможности привести войско для выручки; кроме того, иногда отводилась или портилась нарочно вода, служившая для питья осажденных. Thuc. 6, 100. Caes. b, с. 3, 49. Осажденные старались различными способами противодействовать этому, особенно же мешать сооружениям врагов в самом их начале. Поэтому они со своей стороны строили вал и предпринимали разъезды по линии врагов, так что осаждавшие должны были еще завоевать местность. Также при внезапных вылазках наполовину сделанные или уже оконченные рвы и валы были разрушаемы, а сооружения, состоявшие из дерева, поджигаемы. Кроме того, если осажденный город запасался в достаточном количестве съестными припасами и ему удавалось заранее удалить из своей окружности весь скот и строительный материал и, наконец, в тылу осаждавшего войска союзники опустошали всю местность, дороги, поля и делали ненадежным подвоз всего необходимого, то очень часто случалось, что осаждавших постигала та же судьба, которую они готовили осажденным. Если думали, что такая блокада (obsessio) не может скоро и несомненно привести к цели, то переходили прямо к нападению (expugnatio штурм, Caes. b. g. 7, 36. b. с. 3, 55), особенно если стены не были особенно высоки и вследствие ветхости не везде были очень крепки, причем старались преимущественно сломать посредством ломов (vectis) или осадных буравов (terebrae) ворота или другие части стен и взобраться на них с помощью лестниц. Tac. hist. 2, 22. 3, 27 слл. Caes. b. g. 2, 6. С этой целью солдаты образовывали из соединенных вместе над головами щитов навес (testudo); лишь крайние части этой плотно сплоченной толпы защищаются снаружи против вражеских стрел и копий. При приближении тотчас сверху на них бросают тяжелые камни и балки (также, вероятно, и баллисты, Tac. hist. 3, 29), которые разрушают все, на что падают; в открывшиеся стороны летят копья, дротики и стрелы и производят страшные опустошения. Ibid. 3, 27. Но пробел снова заполняется, и на первую testudo становится вторая, иногда даже третья, так что враги на стенах оказываются на одной высоте со штурмующими. Tac. hist. 3, 28. 4, 23. Вместе с тем приставлялись лестницы (scalae), но взбиравшиеся по ним были схватываемы посредством вилообразных орудий (furcae) и железных зубчатых клещей (lupi) и опрокидываемы назад, или же на них лили кипяток и кипящую смолу; даже в тех случаях, когда враги на стенах отступили, на осаждающих падали тяжелые каменные массы из корзин (metellae, Veg. 4, 6), которые были везде расположены между зубцами стен и при малейшем прикосновении сами рушились, так что падавшие камни давили находившееся внизу войско. При более значительных и хорошо укрепленных городах практиковалась формальная О. (oppugnatio, oppugnare) с огромными орудиями. Главное внимание обращалось на то, чтобы силой проникнуть в городскую стену, или посредством тарана (κριός, aries, см. Ариес), или подкопа под стену, или земляной насыпи, или башен. Подкоп какой-нибудь части городской стены делался или непосредственно у самого ее основания под прикрытием так называемых проломных черепах или навесов (χελώνη διορυκτίς), которые своей прямой, открытой стороной подкатывались на колесах к стене и защищались своими косыми, до земли идущими крышами, равно как покрытыми сырыми кожами стенками от бросаемых сверху огня, камней и стрел; или же под стену проводилась из осадной линии мина (cuniculus, υ̉πορύγματα, μεταλλει̃αι), часть стены подкапывали и препятствовали немедленному ее падению посредством деревянных балок, зажигавшихся потом легко воспламеняющимися материалами, после чего крушение следовало уже само по себе. Polib. 5, 100. Veg. 4, 24. Часто также мины проводились дальше внутрь города, в который тогда тайно ночью входили и отпирали изнутри ворота. Liv. 5, 19. 21. Veg. 4, 24. Лишь только осажденные замечали намерение врагов (особенно по частым выступам на земле, Liv. 38, 7. Polib. 22, 11), они старались прежде всего узнать направление мины врагов. Во многих местах вдоль стены или вдоль проведенного параллельно с ней внутри города рва клались тонкие металлические пластины (щиты или котлы), которые издавали звук, если под ними шел минер (cunicularius), и обнаруживали таким образом направление мины. Тогда против врагов действовали посредством контрмин, и очень вероятно, что под землей дело доходило до схваток (Liv. 23, 18, 38, 7); большей частью их прогоняли дымом, вероятно, также посредством пчел и ос. Самыми громадными осадными сооружениями были насыпи (aggeres, χώματα) и башни (turres, πύργοι). Земляные насыпи, которые часто состояли большей частью из дерева (ср. Agger, Аггер), проводились из циркумваллационной линии в прямом направлении к стене, были довольно широки и высоки и служили к тому, чтобы поднять осаждающих на равную высоту с бывшими на стенах, чтобы таким образом можно было осматривать приготовления к защите и прогонять защищавшихся со стены, так чтобы они не могли мешать действию расположенных вблизи таранов. Но осажденные растягивали между зубцами стен парусину (saga) и покрывала из козьей шерсти (cilicia), так что смотреть в город было нельзя, а вместе с тем в них застревали брошенные стрелы; или же на стене поддерживался огонь из сильно дымящих материалов и старались надстройкой из дерева и камня над стеной превзойти высоту осаждавших. Но вот перед самыми глазами осажденных на конце насыпи вырастает башня, а за ней и другая, в несколько этажей, и осаждающие с их высоты господствуют над ближайшими окрестностями стены. Тогда осажденные пытаются поджечь башни или посредством солдат, которые ночью тайно спускаются на канатах со стен, или посредством поджигательных стрел (πυρφόρα βέλη Arr. 2, 18, 6), которые бросаются частью руками (malleoli, Amm. Marc. 23, 4. Caes. b. Alex. 14), частью из метательных орудий (falaricae, Liv. 21, 8. Veg. 4, 18): В меньших стрелах горючий материал помещался между острием и стволом в железной капсуле с отверстием, и огонь, произведенный ими, мог, по Amm. Marc., в указанном месте быть потушен только песком. В гораздо больших falaricae горючий материал, состоявший из серы, смолы и масла, обертывался вокруг зубцов на конце железного прута, имевшего 3 фута длины; falaricae эти бросались из слабо натянутой тетивы (acru invalido. Amm. Marc. в указанном месте), чтобы сильный ветер не потушил заранее зажженного огня. Но т. к. башни самым тщательным образом были защищаемы от этой опасности сырыми кожами и пропитанными уксусом покрышками, то осажденным оставалась только одна надежда — разрушить насыпь и построенные на ней башни посредством мин. Caes. b. g. 3, 21. 7, 22. Большим изменениям подверглись осадное искусство и фортификация со времени изобретения и общего введения тяжелых орудий (см. Tormenta, Тормента, 2). Именно когда Дионисий Сиракузский делал в 400 г. до Р. X. большие приготовления к войне с карфагенянами, он призвал к себе отовсюду всех знаменитых техников, которые состязались между собой в новых изобретениях. Такие вновь изобретенные орудия, постепенно усовершенствуемые, вошли мало-помалу в употребление в сражениях, а затем и при О. Когда, кроме того, вследствие походов Александра в древние земли, технической образованности, значительно расширились знания механики и также проломные орудия были усовершенствованы, тогда была уже самая настоятельная необходимость устроить сообразно с этим и укрепления по заранее рассчитанным и сознаваемым принципам. Таким образом, возникла формальная наука об О. и укреплениях, которую вскоре начали все более и более развивать римляне, после того как они переняли у греков усовершенствованные метательные орудия (Athen. 6, 273, E.). С этих пор место простых каменных стен заступили земляные укрепления. Вал (murus) в 20 футов приблизительно толщины проводился между двумя стенами таким образом, что внешний парапет лежал выше и отсюда спускался в город, чтобы на него можно было удобно всходить. Veg. 4, 3. Ход на валу (corona) должен был быть достаточно широк, чтобы вмещать защитников и метательные машины. Такой вал, нормальная ширина которого была 30 футов (вокруг Карфагена — 45 футов, App. 8, 95), оказывал тарану (aries) действительное сопротивление, и если даже внешняя стена была пробита, широкая земляная насыпь мешала штурму. Бывшая в употреблении угловая форма стен была удержана, дабы нападающие могли быть захвачены с разных сторон. В промежутках на 150-300 футов (расстояние выстрела) были с этой целью воздвигаемы преимущественно на углах башни со стенами значительной толщины, чтобы оказывать сопротивление таранам и другим проломным, орудиям и вмещать в себя огромные тяжести для метательных орудий. Круглая форма легче всего могла оказывать сопротивление ударам тарана, но т. к. она не давала возможности свободно действовать на местность, лежавшую впереди, равно как на промежутки стен (куртины), то выбирали также остроугольную форму, у ворот преимущественно пяти — и шестиугольную, для большего перекрещивания выстрелов. В этих башнях, кроме прежних бойниц для стрелков из лука, были устроены еще большие для тяжелых орудий всех калибров (θυρίδες, fenestrae), которые имели подвижные ставни (καλλύματα), дабы враг не мог в них попадать. Труднее всего было защищать ворота, т. к. на них прежде всего и более всего были устремлены нападения. Против огня снаружи их защищали железной обивкой и тем, что лили сверху из отверстий в стене воду; кроме того, построенные по бокам башни были особенно крепки. Перед воротами были также устраиваемы наружные укрепления, бастионы (рrоpugnacula), чтобы при неудачной вылазке помешать врагам проникнуть в это время в город. С этой целью над воротами висела опускная решетка (cataracta) на железных кольцах и канатах, которая внезапно падала на преследующих, закрывала им доступ и вместе с тем отрезала отступление уже проникшим врагам и отдавала их в распоряжение осажденных. Veg. 4, 4. Liv. 27, 28. Вообще для осажденных было очень желательно при самом начале О. помешать первым приготовлениям врагов; поэтому перед крепостью были устроены передовые укрепления (προτειχίσματα), состоявшие частью из частоколов (χαρακώσεις) и снабженные тяжелыми орудиями. Кроме того, всячески пользовались местностью вокруг стен, чтобы ставить препятствия подступающим врагам. Под самой стеной, наконец, проводились довольно широкие и глубокие рвы с частоколами, по возможности наполненные водой как для затруднения врагам перехода, так и для воспрепятствования устраивать подземные ходы. При всем этом тяжелые метательные орудия были очень полезны как осажденным, так и осаждавшим, — это принудило последних со своей стороны обратить большее внимание, чем прежде, на более крепкие и солидные охранительные сооружения и насыпи. Такими средствами прикрытия были: vineae, musculi, plutei и testudines.

       1. Vineae были навесы в 8 футов вышины, 16 футов длины и 7 футов ширины. Veg. 4, 15. Они состояли из 4-10 столбов и образовывали как бы портик (porticus, Caes. b. c. 2, 2); сверху они были большей частью плоски, но также бывали и с двойной крышей из досок и плетеной работы, с трех сторон были ивовые стенки, а для защиты против огня были прикрыты уже не раз упомянутыми сырыми кожами. Т. к. столбы у них были заострены снизу, чтобы твердо стоять на насыпи (agger), которая и делалась под их охраной, то они должны были быть переносимы. Впоследствии под венец подкладывали валики и катили их дальше, т. к. они служили вместо musculi и писателями, вероятно, смешиваются с последними. Tac. hist. 2. 21 ;

       2. musculi служили для глубоких земляных работ (и поэтому назывались также testudines fossariae) как для открытых проходов (траншеи), так и для подкопа и ломки стен, наполнения рвов и т. п.; поэтому они были очень незначительной высоты и до 60 футов длины (Caes. b. c. 2, 10), покрыты с обеих сторон плетеной работой и сырыми кожами, с крышами из черепицы и глины, которая, благодаря проведенной сверху воде, бывала постоянно сыра. Передний, обращенный к врагам фронтон состоял для отвращения вражеских выстрелов из трехугольной, до земли спускавшейся крыши. Vitr. 10, 21. Их двигали впереди на валиках;

       3. plutei, простые охранительные стены, часто прямые, иногда полукруглые и углообразные. Они двигались на 3 подвижных колесах и служили защитой против пращников и стрелков из лука, обстреливавших врагов на стене;

       4. название tecstudo Витрувий (10, 13) производит от медленности движения, Вегеций (4, 14) от сходства с черепахой, т. к. под ней то высовывалась, то пряталась голова тарана (aries). Testudines имели двойное назначение и, сообразно с этим, также разную форму:

         a) черепахи с тараном (testudines arietariae, χελω̃ναι κριοφόροι) служили для прикрытия тарана и бывших при нем людей и должны были поэтому иметь значительную высоту, и т. к. они ставились очень близко от врагов, у самого основания стены, то крыши их и бока должны были быть очень крепки и иметь огнеупорную покрышку (см. Aries, Ариес). Спереди они были, вероятно, открыты, чтобы тем свободнее мог действовать таран, но сверху был маленький навес, чтобы отражать по возможности вражеские стрелы; сзади не было нужно никакого прикрытия. Иногда над крышей воздвигалась башня в несколько этажей, из коих в нижнем стояла наготове вода в случае поджога, а в остальных находились стрелки из лука и тяжелые орудия для нападения и защиты от находившихся на стене врагов, старавшихся перехватить и отклонить удары тарана. Vitr. 10, 19. Amm. Marc. 23, 4. Когда черепахи с тараном придвигались на валиках к назначенному месту, то они укреплялись сзади посредством вбитых в землю кольев, чтобы через обратное движение их не ослаблялись удары тарана;

         b) черепахи для насыпей (testudines aggestitiae, χελω̃ναι χωστρίδες) служили для прикрытия тех солдат, которые занимались засыпанием рвов, сравниванием почвы для облегчения движения больших машин, особенно подвижных башен (turres ainbulatoriae). Поэтому они были гораздо ниже, чем черепахи с тараном, передний навес спускался до земли, и вообще они не нуждались в высоком отлогом навесе и в особенно крепких стенках, т. к. не приближались на такое близкое расстояние к врагам, как те. Когда было готово достаточное количество навесов, то прежде всего обращалось внимание на то, чтобы подобно тому, как до изобретения тяжелых орудий старались сравняться в высоте с осажденными, так теперь, по возможности, превзойти их. Земляные насыпи должны были иметь большие размеры и большую крепость, т. к. по ним двигались теперь тяжелые метательные орудия и даже башни, когда их придвигали к стене. Сооружение башен на самом месте было уже теперь невозможно вследствие разрушительного действия метательных снарядов осажденных, поэтому их отстраивали вполне внутри циркумваллационной линии на фундаменте из 4, 6 или 8 колес и затем, смотря по высоте стен, подвигали их к ним или просто по земле, или по насыпи посредством воротов (Diod. Sic. 20, 48. 91) или также посредством рабочего скота (Caes. b. Alex. 2), почему они и назывались в таком случае turres ambulatoriae.

         От них следует еще отличать переносные башни (πύργοι φορητοί), которые строились более легкими, разбирались и уже составными частями везлись за войском и при менее укрепленных местах употреблялись для немедленного нападения, тогда как turres ambulatoriae, вследствие своих гораздо больших размеров, строились лишь под самой крепостью для каждой осады отдельно. В позднейшие времена, впрочем, различие это исчезло (Vitr. 10, 19. Jos. b. Iud. 3, 6); врагов старались обмануть относительно настоящей высоты башни таким образом, что только одну ее часть придвигали по насыпи к стене и соединяли заранее приготовленные для новых этажей балки и таким образом сверху господствовали над стенами.

         Так называемые боевые башни (ε̉λέπολις, завоеватель города), изобретение Деметрия Полиоркета, отличались более грандиозным устройством, так что в них могли помещаться даже самые тяжелые метательные орудия; позже именем helepolis называли также описанные Витрувием testudines arietariae. Amm. Marc. 23, 4. Высота подвижных башен делалась сообразно со стенами и с положением самих башен, смотря по тому, помещались ли они просто на земле, или на насыпи; обыкновенно они были 90-180 футов и имели 10-20 этажей (tabulata, στέγη). От огня они были защищены обыкновенным образом и, кроме того, обиты жестью для отражения стрел. В нижних этажах находилась в большом количестве вода на случай могущего произойти пожара. В позднейшие времена в нижнем этаже находился обыкновенно таран (Veg. 4, 17), а в верхние ставили меньшие метательные орудия (Liv. 21, 11. Veg. 4, 21), вместе со стрелками из лука и пращниками. Внутри стоячие и подвижные лестницы соединяли отделения, и каждый этаж имел снаружи ход в 3 фута ширины с бруствером. На одной высоте со стеной находился мост, который или висел на канатах и веревках и опускался сверху на стену (sambuca, σαμβύκη, ε̉πιβάθρα), или в горизонтальном направлении выдвигался из башни (exostra); при этом был совершенно необходим точный расчет высоты стен и расстояния башни от стены, во-первых, для того, чтобы мост действительно доходил до стены, а во-вторых, чтобы он не выдавался слишком над зубцами, т. к. в таком случае он легко мог бы быть подожжен снизу.

         Подъемные мосты употреблялись и самостоятельно, особенно на кораблях при нападениях с моря, причем, по словам Полибия, 8, 6 (ср. Liv. 24, 34), соединялись по два корабля на расстоянии двух противоположных рядов весел; на них накладывались лестницы в 4 фута ширины, имевшие с обеих сторон брустверы, так что один конец выдавался далеко за корабельный нос и на канатах, на мачте спускался на стены. На суше нужен был только фундамент, на котором могла бы стоять лестница, между тем как другой конец держался на канатах, прикрепленных на высоком шесте, который был укреплен на той же подставке. Осажденные старались сломать эти мосты посредством больших тяжестей (Tac. hist. 4, 23), или они стаскивали посредством багров (lupi) находившихся на них людей, или вырывали у них щиты, чтобы сделать их беззащитными против выстрелов; самую страшную боль причинял раскаленный песок, который бросался посредством машин и проходил даже через щели в связях панциря (Curt. 4, 3. Diod. Sic. 17, 44); наконец, старались также стеснить врага в его движениях посредством набрасываемых сетей. Diod. Sic. 17, 43.

         Против нападений с моря защищались также посредством так называемых manus ferreae, известных тоже под именем corvi. Это было изобретение Архимеда (Polib. 8, 8, по ср. Curt. 4, 3); они состояли из железных крючьев, которые посредством длинной железной цепи были прикреплены к одному концу похожего на колодезное коромысло шеста и посредством которых старались сверху захватить неприятельские корабли, расположившиеся под стеной для нападения, и поднять их на воздух; когда их внезапно спускали, то они опрокидывались, особенно если на них находились башни. Кроме всех этих средств для нападения и защиты осаждающим было еще очень важно знать самым точным образом о местных и иных условиях в осаждаемом городе. С этой целью употребляли tolleno, тоже похожий на колодезное коромысло шест, на одном конце которого находилась корзина или ящик с несколькими солдатами, которые поднимались на нужную высоту, если противоположный конец опускался. Veg. 4, 21. Осажденные пользовались этим прибором, чтобы бросать в вертикальном направлении на врагов и их тараны большие массы. Liv. 38, 5.