Церковные историки датируют возникновение П.а 30-ми гг. I в., когда, согласно преданию, «князь апостолов» Петр организовал в Риме христианскую общину и стал первым епископом вечного города. Правда, сведения о пребывании Петра в Риме относятся к кон. I в., а представление о тесной связи апостола с епископской кафедрой Рима прослеживается в источниках самое раннее с сер. III в. Вместе с тем еще прежде среди христиан Средиземноморья распространилось убеждение в том, что именно в Риме на Ватиканском холме апостол Петр претерпел мученическую смерть за веру. В Риме, согласно легенде, пал жертвой гонений и другой апостол - св. Павел, почитавшийся одним из крупнейших учителей христианства. То обстоятельство, что в вечном городе действовали сразу два прославленных апостола Христа, представлялось, в глазах ранних христиан, надежной гарантией того, что и преемники апостолов - римские епископы - сохранили правильное вероучение. В ситуации, когда христианское учение еще только складывалось, особенно настоятельно ощущалась потребность в церковном авторитете, способном разрешить спорные вопросы и примирить враждующие стороны. В кон. II-III вв. неримскими богословами Тертуллиа-ном, Иренеем Лионским и Киприаном Карфагенским обосновывается особое положение римской кафедры как «апостольского престола», правда, в ряду других епископств, основанных также апостолами.
Доктрина о примате римской кафедры над другими центрами христианства и вытекающих отсюда верховных прерогативах епископа Рима складывается только в IV-V вв. По-видимому, к этому времени и уместно относить рождение П.а как особого института в рамках христианской церкви. Симпатии императора Константина Великого (306-337) к христианству придали мощный импульс развитию еще недавно сравнительно малочисленной и маргинальной христианской общины столицы империи. На Латеранском холме Константин выстроил и богато украсил церковь Спасителя (ныне Сан-Джованни), явившуюся центром общины и остававшуюся вплоть до XV в. главным папским храмом, к которому примыкала и резиденция епископа. При строительстве церкви Константин взял за основу планировку распространенного в то время в Риме здания для общественных нужд - «базилики». Римская базилика Спасителя, вскоре прозванная caput et mater omnium ecclesiarum («главой и матерью всех церквей»), стала, по мере укрепления власти римского папы в VIII—IX вв., образцом для культовых построек по всей Западной Европе.
Для судеб П.а существенным оказался перенос столицы империи в 324 г. в Константинополь. И позднее западно-римские императоры уже предпочитали вечному городу Милан и Равенну. Потеря Римом части политического влияния в конкретный исторический период не означала, что сам город перестал быть символом легендарной империи, власти par excellence, даже после того, как Западно-Римская империя перестала существовать. Таковым он оставался не только для жителей провинций бывшей Римской империи, но и для варварских народов. Оказавшись вдали от мелочной опеки императоров, воспринимавших себя, в традициях языческого Рима, великими понтификами, верховными блюстителями культов, папы в то же время с максимальной выгодой могли использовать славу и положение вечного города для укрепления собственного авторитета.
В Риме, как и в других городах империи, в эпоху поздней античности и раннего средневековья интенсивно шли процессы разложения муниципальной системы управления, и власть все более сосредоточивалась в руках епископа. Своеобразие ситуации было обусловлено тем, что в персоне римского папы сходились теперь не просто линии духовной и светской власти — власти митрополита и влиятельного городского потента; папы, притязавшие на верховенство во всей христианской церкви, в церковных делах активно перенимали риторику и стиль управления императорской канцелярии. С тех пор специфический юридический ракурс рассмотрения церковных вопросов сделался отличительной особенностью П.а.
Юридическая обработка папских посланий, регистрация исходящих и приходящих писем входили в компетенцию коллегии но-тариев, созданной уже во второй половине IV в. Примерно тогда же был образован и папский архив, древнейший из существующих по сей день в Западной Европе. С кон. IV в. решения пап стали оформляться в виде декреталий, характерных для работы императорской канцелярии, - законодательных установлений по конкретным вопросам, создававших правовой прецедент. Эти декреталии приравнивались папами к решениям церковных синодов, и уже в V в. их стали объединять в сборники, важнейшим из которых явилась «Дионисиана», составленная монахом Дионисием Малым (ум. 545/50).
Ключевое место в формирующейся идеологии П.а в IV-V вв. занимают известные слова Христа, обращенные к апостолу Петру: «Ты — Петр [лат. «камень»], и на сем камне Я создам церковь Мою... И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мат. 16, 18-19). В развитие утвердившихся в предшествующую эпоху представлений о преемстве римских епископов от апостола Петра, эта фраза стала пониматься как вручение Христом высшей духовной власти в мире через Петра римским папам. Для непокорных Петру и его преемникам будут заперты ворота Царства Небесного. В римской иконографии Петр стал сопоставляться с Моисеем — принявшим Ветхий Завет от Бога-Отца, подобно тому как Петр - Новый Завет от Сына. Передача ключей - traditio clavium -делается излюбленным мотивом иконографии «князя апостолов». Опираясь на римское право, папа Лев I Великий (440—461) объявил римского епископа полноправным наследником Петра, его викарием (заместителем) на земле, обладающим «полнотой власти» над всеми церквями христианского мира — plenitudo potestatis. Петриническую доктрину дополняло и учение об апостоле Павле как другом предшественнике римских епископов. С кон. IV в. появляется парное изображение двух апостолов, ставшее на многие столетия символом римской кафедры. Считалось, что если от Петра римские епископы унаследовали высшую власть «вязать и разрешать», то от Павла - верховенство в вопросах вероучения. Лев Великий утверждал, что подлинными покровителями Рима являются теперь не Ромул и Рем, а Петр и Павел, а на место языческой империи насилия пришла христианская империя мира. Как некогда из Рима распространилась власть, так теперь там берет начало подлинное вероучение. Христианский Рим является, таким образом, средоточием новой pax romana.
Вместе с тем, речь тогда еще не шла о том, что власть папы должна заменить вселенские или провинциальные соборы. Папы претендовали лишь на право окончательного решения спорных церковных вопросов, после того как они уже прошли обсуждение в прочих духовных инстанциях. В то же время папа Иннокентий I (401-417) утверждал за Римом привилегию изымать из компетенции местных прелатов causae maiores — «значительные вопросы». Неясность такой формулировки открыла впоследствии перед римскими епископами возможность ее произвольного толкования и неограниченного вмешательства в юрисдикцию других диоцезов.
На востоке империи доктрина о примате П.а не встретила полного понимания; за Римом признавалось «первенство чести», но не «первенство власти». Римского епископа рассматривали лишь как одного из пяти патриархов вселенской церкви (пентархия), которому в вопросах вероучения, богослужения и дисциплины подчиняется западная часть империи, где римская кафедра являлась единственной апостольской. Более того, наХалки-донском соборе 451 г. за епископской кафедрой Константинополя - «нового Рима» - восточные епископы закрепили те же почетные прерогативы, которыми обладал ранее один апостольский престол. На Западе пентархия как способ организации «тела Христова» признавалась, однако уже с V в. главой этого тела (caput omnium ecclesiarum) считался Рим. В устах Анастасия Библиотекаря (ум. 879) римский епископ уподоблялся зрению, важнейшему из пяти органов чувств, управляющих смертным телом так же, как «телом Христовым» правят пять патриархов. Полемика, разгоревшаяся по поводу прав Рима и Константинополя, высветила принципиальное различие в осмыслении взаимоотношения светской и духовной власти на западе и востоке империи. Папа настаивал на том, что статус столицы империи не может служить достаточным основанием для уравнения Константинополя с Римом, первенство которого в церкви восходит не к воле цезаря, но к воле Бога. Позднее Геласий I (492-496), осуждая попытку императора с помощью рескрипта урегулировать спорный догматический вопрос, сформулировал учение о двух властях. Он строго разграничил компетенцию светской и духовной власти, считая безусловным злом любое вмешательство империи в дела церкви и призывая императоров в духовных вопросах покориться священнослужителям, прежде всего римскому епископу.
Однако П.у вплоть до XI в. не удалось в полной мере осуществить ни доктрину о примате Рима, ни учение папы Геласия I о двух властях, а распространить свою юрисдикцию на греческие епископства они не сумели и позднее, если не считать краткого периода латинского владычества над Византией в первой половине XIII в. Влияние П.а на церковные дела в Западной Европе вплоть до VIII в. также следует признать незначительным. Образование в VI в. т. н. королевских церквей в варварских государствах нарушило начавшие было складываться контакты римского папы с епископствами Запада. Так, когда папа попытался вмешаться в церковные дела вестготской Испании, в ответ отепископов он услышал: «Бог уже на этот счет просветил короля». Вне всякой связи с Римом фиксировались местные традиции в литургии, церковном праве и даже принимались поправки к символу веры. В кон. V - нач. VIII вв. власть папы ограничивалась лишь непосредственно римской церковной провинцией в Средней и Южной Италии, где было сосредоточено и большинство земельных владений кафедры. Правда, в 597 г. папа Григорий I Великий (590-604) направил к англосаксам-язычникам проповедников христианства (Миссия), однако подчинил их не Риму, но митрополиту Арля. Лишь усилиями его преемников англосаксонская церковь к кон. VII в. стала первой церковью к северу от Альп, подчиненной непосредственно Риму, усвоившей его обычаи, церковное право и литургию. В первой половине VIII в. именно англосаксонские миссионеры, прежде всего св. Бонифаций (672/75-754), подготовили утверждение авторитета П.а во франкском королевстве.
С 493 г. Рим находился под властью ариан-остготов, затем, с сер. VI и вплотьдо кон. VII в. фактически, а формально до 756 г., - Византии. Выборы папы были поставлены под жесткий контроль императора, а неугодных пап в лучшем случае ожидало лишение сана и изгнание. Вынужденная поддержка часто далекой от ортодоксии церковной политики ва-силевса углубляла отчуждение П.а от других церквей даже в Италии. Положение римской кафедры особенно ухудшилось с появлением на полуострове в 568 г. лангобардов-ари-ан, постоянно угрожавших самому Риму. Вместе с тем и в VI—VII вв. папы по возможности отстаивали учение о верховенстве римской кафедры. Например, Григорию Великому, стремившемуся перед лицом лангобардской опасности не осложнять отношений с Византией, пришлось прибегнуть к необычному маневру. В ответ на употребление константинопольским епископом титула «вселенский патриарх», трактовавшегося в Риме в качестве исключительной прерогативы викария Петра, Григорий ввел новый титул римского епископа - «раб рабов Божьих» (servus servorum Dei), сохранившийся и по сей день. В соответствии со словами Писания: «И кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Map. 10,44), верховенство Рима провозглашалось Григорием через крайнее самоуничижение.
Одной из характерных особенностей истории П.а в целом, отчетливо проявившейся уже в IV—V вв., была преемственность в развитии и обосновании папского примата. Вместе с тем ни тогда, ни позднее доктрина о примате не была нацелена только на утверждение прерогатив римского епископа во всей христианской ойкумене. Нередко тезис об особом статусе папы служил укреплению позиций конкретных епископов в сложной политической игре в Риме и Италии, в которую уже со второй половины IV в. вовлекались различные группы населения и политические силы. Достигнутые в этой борьбе успехи, имевшие поначалу чисто локальное значение, но облеченные в строгую юридическую форму, впоследствии сыграли существенную роль в обосновании и реализации уже вселенских притязаний П.а. Таковы были, например, «Симмахо-вы фальшивки», составленные в нач. VI в. для синода римского духовенства. Синоду надлежало рассмотреть обвинения против папы Симмаха, находившегося под покровительством Теодориха Остготского (493-526), выдвинутые его соперником в борьбе за апостольский престол, ставленником византийской партии. В фальшивках утверждалось, что папа, как наместник Петра, обладающий верховной церковной юрисдикцией, неподсуден никому на земле, но несет ответственность только перед Богом (prima sedes a nemine iudicatur).
По мере того, как в странах Западной Европы происходило признание примата Рима, П.о использовало свой исключительный духовный авторитет для достижения конкретных политических целей в городе и Италии. Интересы П.а на Апеннинском полуострове приобретали международное значение и постепенно становились одной из детерминант западноевропейской политики. Вследствие деятельности англосаксонских миссионеров во франкском королевстве, к сер. VIII в. стал оформляться союз П.а с Каролингами, который папы использовали для защиты от лангобардов, возобновивших попытки захвата Рима. В результате лангобардских походов Пипина Короткого (751-768) и Карла Великого (768-814) в 756 г. было образовано, а в 781 г. расширено светское государство пап — патримоний или республика св. Петра. В него вошли некоторые города южной Тосканы, бывшие византийские владения - Равенна, Пентаполис и Римский дукат, а также западная часть герцогства Сполето. В этих границах патримоний св. Петра просуществовал на протяжении всего средневековья. Римское государство призвано было гарантировать независимость папы от светских властителей. Однако во второй половине VIII-IX вв. патримоний св. Петра входил в состав франкского государства, правители которого взяли на себя обязанность защищать апостольский престол.
Кроме того, превращение наследника Петра в могущественного государя Средней Италии сделало сан папы особенно притягательным для римских нобилей, которые с тех пор и на протяжении всего средневековья оказывали существенное влияние на выборы епископа и политику апостольского престола. С сер. VIII в.обычно лишь тот папа мог править успешно, кто происходил из влиятельной римской фамилии, умел так или иначе обезопасить себя от сторонников других кандидатов и продвинуть на ведущие посты в Риме своих родственников и клиентов. Не случайно непотизм оставался вплоть до XIX в. одним из важнейших инструментов папской кадровой политики.
Церковные реформы св. Бонифация и Каролингов закрепили в Западной Европе авторитет П.а, послужили распространению и утверждению римской литургии и церковного права. Реформа изменила также структуру церкви: раннехристианский принцип коллегиального устройства церковных провинций постепенно стал уступать место иерархической системе. Средоточием последней являлся папа, обладающий полнотой власти от Бога, часть которой через пожалование паллия (плат, надеваемый на плечи) он делегировал архиепископам, обязанным приносить клятву верности святому Петру и его викарию на «теле святого Петра». Классическое обоснование иерархическая система нашла в «Лжеисидоровых декреталиях», комплексе папских посланий, по преимуществу подложных, составленном в сер. IX в. во франкской империи, но, несмотря на широкое распространение, в полной мере использованном Римом лишь в XI в.
В VIII—IX вв. П.у еще не удалось выработать действенные механизмы управления церковью, включенной в систему местных политических отношений и целиком подчиненной светским правителям. Вместе с тем теократические притязания императоров уже в 30-е гг. IX в. привели к первым столкновениям с римским епископом, игравшим на противоречиях в семье Каролингов. Еще в сер. VIII в. в Риме возникла подложная грамота - «Константинов дар», восходящая к сложившейся в кон. V в. легенде об обращении Константина Великого в христианство под впечатлением чудес папы Сильвестра. В грамоте Константин объяснял перенос столицы империи в Константинополь тем, что цезарь не может иметь резиденцию в том городе, где правит наместник Царя Небесного, сам, как глава вселенской церкви, достойный императорского сана. Поэтому Константин жаловал папе верховную светскую власть над землями и островами западной части империи, а также императорские инсиг-нии и ряд почетных знаков и привилегий императорской власти. Резиденция папы на Латеране была впервые названа в грамоте дворцом, якобы принадлежавшим некогда Константину, а римский клир приравнен к императорскому сенату.
Вопрос об обстоятельствах возникновения «Константинова дара» и о том, был ли он использован папой при возрождении Римской империи на Западе в 800 г., остается дискуссионным. Но его распространение в Европе в IX в. свидетельствовало об оформлении притязаний П.а на верховную светскую власть. После Верденского раздела 843 г. статус императора — теперь лишь одного из трех франкских государей - гарантировали исключительно владение Римом и акт коронации в соборе св. Петра. Именно тогда за папами окончательно закрепляется право коронования римских императоров, признававшееся и ок. тысячи лет спустя Наполеоном I Бонапартом. Ранее этот титул главным образом передавался по наследству. Опираясь на свой возросший престиж, П.о, особенно в понтификат Николая I (858—867), присвоило себе положение арбитра в спорах между Каролингами. А с пресечением линии Лотаря (875 г.) оно фактически решало, кому из каролингских отпрысков вручить императорскую корону. Этот успех оказался, однако, иллюзорным.
Во второй половине IX в. с усилением центробежных тенденций реальная власть в империи Каролингов все более сосредоточивалась в руках могущественных кланов знати. К концу IX в. П.о также оказалось под контролем итальянских магнатов и римской аристократии, а императорская корона стала своего ррда разменной монетой во взаимоотношениях Рима с теми или иными сеньорами Апеннинского полуострова. Период с кон. IX и до сер. XI в. называют «темным столетием» в истории П.а. В эти годы больше половины пап закончили свою жизнь в изгнании, в тюрьме или были убиты. Восстановление империи в 962 г. Отгоном Великим (936-973) в целом лишь ненамного ослабило зависимость папы от римской и итальянской аристократии. Политика же Отгона III (983-1002), пытавшегося возродить величие Рима как политического и духовного центра христианского универсума, закончилась неудачей. Кругозор П.а в период «темного столетия» провинциализируется, у П.а отсутствует сколько-нибудь последовательная политика во взаимоотношениях с заальпийской церковью, светской властью и Византией. Папы, моральный облик которых в большинстве случаев оставлял желать лучшего, активно вмешивались в борьбу различных группировок римской знати, отдавались заботам управления своими земельными владениями. Нередко папам приходилось лично и с оружием в руках противостоять арабам, а в нач. XI в. еще и византийцам.
К сер. XI в. движение за обновление церкви, охватившее уже многие страны Западной Европы, достигло и Рима. Его проводником выступил император Генрих III (1039-1056), стремившийся положить конец власти римской аристократии над апостольским престолом. В 1046 г. он низложил сразу трех пап, избранных различными группировками римского духовенства и нобилей, и сам назначил папой немецкого епископа, сторонника реформы. Период реформ, осуществлявшихся П.ом с 1046 по 1123 гг., стал переломным в истории апостольского престола и христианской церкви в целом. В историографии ныне отошли на второй план упрощенные характеристики этого этапа как «григорианской реформы» или «борьбы за инвеституру», а также отвергнуты гипертрофированные оценки роли монаха Гильдеб-ранда, позднее папы Григория VII ( 1073— 1085), и его противоборства с императором Генрихом IV (1056-1106). Собранные Григорием VII ок. 1075 г. тезисы о верховных духовных и светских прерогативах римского епископа, известные как Dictatus pape («Продиктованное папой»), не содержали ничего нового и восходили к «Лжеисидоровым декреталиям» и «Константинову дару». К тому же в средние века Dictatus pape так и не получил известности. В то же время его следует рассматривать в контексте роста самосознания П.а в эпоху реформ, нашедшем отражение как в расколе церкви 1054 г., так и в притязаниях П.а на лидерство в христианском мире. Манифестацией этих притязаний стала активная пропаганда и организация крестового похода в Святую Землю.
Первоначальной целью реформы было запрещение браков среди клириков и симонии, которая в кон. 50-х гг. была увязана со светской инвеститурой. Кампания же против последней и за возрождение канонической процедуры выборов иерархов началась не ранее 1078 г., притом наиболее решительные меры в этом направлении были приняты Урбаном II (1088— 1099). Идеология реформы позволила П.увко-роткий срок интенсифицировать контакты с заальпийскими церквями, создать действенные механизмы осуществления папской власти на местах, ослабить зависимость церкви от светских властителей и тем самым обеспечить утверждение иерархического принципа церковной организации. Значительная заслуга в этом принадлежала уже первому крупному папе-реформатору Льву IX ( 1049-1054). Именно вокруг него складывается влиятельная группа реформаторов, которая в основном и определяла магистральное направление истории П.а во второй половине XI в. В нее входили Гумберт, кардинал-епископ Сильва Кандида, Гильдебранд (Григорий VII), Фридрих Лота-рингский (Стефан IX), Гуго Кандид, кардинал-епископ Остии Петр Дамиани и др.
Из ближайших советников папы Льва IX постепенно начинает оформляться коллегия кардиналов. Кардиналами традиционно именовали епископов семи ближайших к Риму кафедр, пресвитеров пяти главнейших римских храмов, а также дьяконов, служивших при папском дворе. И ранее кардиналы, участвующие в папском богослужении и близкие ко двору, играли порою немаловажную роль при выборах епископа и в той или иной степени влияли на политику апостольского престола. Теперь их привилегированный статус был закреплен новым декретом о выборах папы, принятым Николаем II (1058— 1061 ) в 1059 г. После того, как скончался покровительствовавший реформам император Генрих III, этотдекретбыл призван оградить выборы епископа от нежелательных влияний со стороны римской знати. Он отменял традиционную процедуру выборов папы клиром и народом, закрепив это право исключительно за кардиналами-епископами. Выборы, а вслед за тем и посвящение, разрешалось проводить за пределами Рима в том случае, если свободное решение в самом городе было невозможно. В 1080 г. в число выборщиков папы были включены кардиналы-пресвитеры, а несколько позднее также и кардиналы-дьяконы. С 1179 г. законным папой считался тот претендент, за которого проголосовали две трети кардиналов. В 1274 г. была установлена форма выборов папы в конклаве (cum clave - под ключом), запертой комнате «без разделения стеной или какой-либо занавесью», где полсотни кардиналов, лишенные привычных удобств, должны были определить нового папу не только без постороннего влияния, но и в кратчайшие сроки, чему содействовало еще и предписание в случае проволочек ограничивать кардиналов в питании.
Уже в сер. XI в., вследствие потребности ускорить принятие решений по борьбе с церковными нестроениями, а также в связи с нестабильной ситуацией в Риме, коллегия кардиналов заменила собой ранее регулярно созывавшиеся в Риме провинциальные синоды духовенства; более того, возникло стремление утвердить за кардиналами положение, едва ли не равное самому папе. Петр Дамиани называл их «очами» папы, коллегию кардиналов -«духовным сенатом вселенской церкви», ее «квази-митрополитом», определяющим кандидатуру наместника Петра. Кардиналы начинают занимать также ключевые посты в папской администрации, которая к кон. XI в. стала именоваться римской курией из-за схожести ее структуры со светскими дворами того времени. С XII в. кардиналов называют «членами тела» римской церкви, «главными членами» вселенской церкви, наконец, «частью тела господина папы», подобно тому как в римском праве сенаторы именовались «частью тела» императора. Новые термины юридически закрепляли за кардиналами положение соправителей папы.
Эпоха реформ обозначила новый для П.а комплекс противоречий, которыетак и не удалось преодолеть вплоть до конца средневековья: стремление оградить апостольский престол от влияния римской знати, укрепить его власть в масштабах вселенской церкви, привело к постепенному отчуждению П.а от Рима. Острая же борьба с империей, начавшаяся в кон. 70-х гг. XI в., лишила папство естественной опоры в его взаимоотношениях с влиятельными римскими фамилиями, а позднее и с окрепшей городской общиной Рима. Папам эпохи реформ приходилось почти постоянно противостоять многочисленным антипапам и им лишь изредка удавалось контролировать город и даже его отдельные части. В поисках новых сторонников папы были вынуждены искать компромисс с различными политическими силами Италии. В Риме они начали покровительствовать прежде не слишком влиятельным фамилиям нобилей, таким, как Пьер-леони и Франжипани, которые, однако, уже в XII в. сами стали существенной угрозой для П.а. В XIII в. возвышаются новые кланы знати: Конти, Аннибальди, Орсини, Колонна, Каэтани, борьба между которыми в целом и определяла судьбу апостольского престола.
В 1059 г. Николай II, признав норманнское завоевание южноитальянских владений империи и благословив поход против арабской Сицилии, стал сюзереном Южной Италии и Сицилии, а также заручился обещанием норманнов всегда поддерживать Рим и выбор «лучших кардиналов». В 1102 г. Матильда, маркграфиня Тосканы, завещала апостольскому престолу свои владения, также входившие в состав империи. Эти серьезные успехи папской дипломатии служили, однако, дальнейшему осложнению взаимоотношений с Германией. П.о теперь не только вело борьбу с притязаниями императоров на универсальное господство, но и превратилось в опасного соперника империи в Италии. В XII—XIII вв. идеологический конфликт империи и П.а все более служил прикрытием борьбы за спорные территории на Апеннинском полуострове.
Начиная со второй четверти XII в. П.о отходит от руководства церковными реформами и сосредоточивается на сохранении и укреплении достигнутых в предшествующий период позиций. Важнейшей опорой П.а стала формирующаяся канонистика. С сер. XII в. профессиональные юристы все чаще занимают ответственные посты в римской курии и даже добиваются папской тиары, что уже с конца столетия практически становится правилом. В дополнениях и комментариях к «Декрету Грациана» ведущее место было отдано декреталиям правящих пап, которые приводились в систему и тем самым обретали форму универсально действующего права церкви. Это служило не только распространению папского права в масштабах всей Западной Европы, но фактически закрепило за ним приоретет-ное положение в духе известного тезиса: «Римский понтифик хранит все законы в сердце своем». В XIII—XIV вв. папы сами стали инициировать создание сборников декреталий. В отличие от частных собраний предшествующей эпохи, эти компиляции получили статус официальной кодификации церковного права, а некоторые из них легли в основу Corpus iuris canonici.
Упорная борьба с империей в XI-XIII вв. потребовала от теологов и канонистов более детальной разработки проблемы взаимоотношения духовной и светской власти. Папы-монахи, в эпоху реформ занимавшие апостольский престол в силу того авторитета, который на волне общего религиозного подъема приобрело монашество, привнесли в новую доктрину папской власти характерную для монашества жесткую оппозицию мирского и духовного, а также уверенность в превосходстве последнего. Юристы же, с XII в. все более влиятельные, ввели в идеологию П.а терминологию римского права, использовавшуюся для описания императорской власти.
В XII в. постепенно начинают определяться контуры учения о двух мечах, согласно которому Христос передал апостолу Петру, а соответственно и его преемникам — папам, два меча (ср.: Лук. 22, 28). Один символизировал духовную юрисдикцию и находился непосредственно в руках церкви, другой - «кровавую». Второй меч церковь перепоручила светским правителям, а потому они действуют не самостоятельно, а лишь как «мирская рука» церкви, и могут быть по воле папы лишены власти. Уже начиная с эпохи реформ П.о декларировало свое право низлагать неугодных св. Петру государей как «членов тела Антихриста» в том случае, если не действовали обычные церковные наказания, отлучение и интердикт: папы могли освободить подданных от присяги грешному монарху, признавали их право на восстание против «тирана», а позднее провозглашали и крестовые походы против ослушников. Переводя теократические притязания на язык феодального права, еще папы-реформаторы стремились заставить светских правителей приносить вассальную присягу Риму. К XIII в. П.о являлось сюзереном Португалии, Арагона, Сицилии, позднее Англии и Венгрии и, помимо вассальной присяги, получало от своих ленников регулярную подать — денарий св. Петра.
Специально применительно к взаимоотношениям с Германией П.о выработало новую интерпретацию учения о «перенесении империи». Утверждалось, что в 800 г. папа лишил «недостойных» греков императорской власти и передал ее франкам, от которых, с благословения понтифика, власть наследовали немцы. Иннокентий III (1198-1216) подчеркивал, что папа, обладающий правом коронации императора, сам определяет, достоин ли избранный немецкими князьями король императорской короны. Эта теория позволяла Риму манипулировать претендентами и использовать политическую нестабильность в империи для укрепления собственных позиций в Италии.
Подчеркивая универсальный характер папской власти, Иннокентий III официально закрепил за папой употреблявшийся понтификами уже с V в. титул «викарий Христа», который прежде увязывался также с императором. По мыслитеологов, папа являл в этом мире «лицо» (persona) Христа, был «кость от костей его, плоть от плоти его... дух отдуха его» (Бернар Клервоский). Полное уподобление папы Христу объясняет тезис, впервые сформулированный Бонифацием VIII (1294-1303) в булле Unam sanctam (1302 г.): «Всякая тварь человеческая всецело подчиняется римскому понтифику ради собственного спасения».
Борьба за верховенство в христианском мире была в то же время борьбой П.а за монополию на сакральное, против идеи соединения священного и мирского в персоне государя. Говоря словами Григория VII, простой причетчик, обладающий от Бога властью изгонять демонов, неизмеримо выше любого светского правителя, получившего власть насилием, «по внушению князя мира сего». Стремление к десакрализации светской власти (а именно - попытки интерпретировать помазание лишь как передачу власти от епископов, помазующих государя, заменить помазания головы помазанием плеч и рук) дополнилось в XI—XIII вв. «подражанием империи» (imitatio imperii), симптомы которого ощущались уже в раннее средневековье. Облик самого папы, папский церемо-нал и иконография были призваны продемонстрировать универсальный характер власти понтифика, визуализировать «лицо» Христа как «царя царей». Опираясь на «Константинов дар», папы носили якобы переданный им Константином фригий (кегелевидной формы убор), который уже в X в. именовался regnum, соответственно символизируя светскую власть папы, в отличие от митры - литургического головного убора. С XI в. за фригием закрепляется название тиара, близкое по значению к «короне», а его нижнюю часть украшают обручи, которые к кон. XIII в. оформлены уже как два королевских венца. Вскоре к ним добавится и третий. Другими атрибутами светской власти папы были одеяния и обувь императорских цветов — белого и пурпурного (одновременно символизировавших чистоту Христа и кровь его мученичества), императорские балдахин и белая лошадь. Государям вменялось в обязанность исполнять стремянную службу и целовать ступни папы —действия, подчерпнутые из церемониала императорского двора.
Развитие доктрины П.а поставило перед теологами и канонистами уже в XII в. проблему соотношения физической бренности, греховности папы-человека и его экклесио-логической роли как «главы тела Христова». Эта проблема решалась так же, как и применительно к королевской власти, путем различения по меньшей мере двух тел папы, подобно двум природам в Христе, что вело к трансперсонализации папской власти, соответственно облегчало обоснование ее прерогатив, и сообщало самому институту П.а устойчивость. В контексте представлений о телах папы следует рассматривать и учение о непогрешимости (infallibilitas) понтифика, который, будучи в «личине» человека, находится среди людей, может быть уважаемым или презираемым, но всякий раз подсудным другим людям; находясь же в «личине великого понтифика», папа не совершает грехов, может грехи отпускать, стоит над всемил юдь-ми и никому не подсуден (Аноним из Йорка, ок. 1100 г.).
Хотя XII—XIII вв. и называют эпохой папской теократии, папам приходилось постоянно нащупывать баланс между притязаниями на лидерство в христианском мире и реалиями римской и итальянской политики. Лишь удачное стечение политических обстоятельств позволяло отдельным епископам Рима, хотя и временно, выступать в роли «вершителей судеб мира», как, например, Иннокентию III. Вместе с тем, могущество П.а даже в XIII в. было шатким. Новый виток борьбы с империей при Фридрихе II Штауфене (1212-1250) едва не привел во второй четверти XIII в. к потере всех позиций П.а в Италии и Риме. Результатом было прогрессирующее ослабление связей с Германией и устойчивая профранцузская ориентация. Выражением ее стало приглашение в 1265 г. Карла Анжуйского (ум. 1285), брата французского короля, расправиться с сицилийскими Штауфенами и занять трон Сицилийского королевства. Тем сильнее оказался удар, нанесенный французским королем в нач. XIV в. Ранее успешно противостоявшее универсалистским притязаниям императоров, П.о столкнулось теперь с новой мощной силой — нарождающимися централизованными монархиями.
Конфликт разгорелся из-за попытки Филиппа IV (1268-1314) без разрешения папы обложить налогом французское духовенство. Филипп продемонстрировал, что французская церковь является неотъемлемой частью его королевства и впредь королю решать, в какой степени она будет подчиняться папе. Бонифаций VIII уже готов был отлучить Филиппа IV от церкви, когда в его резиденцию в Ананьи ворвались люди французского короля. Один из них, согласно легенде, железной рукавицей нанес пощечину папе. Не перенеся унижения, Бонифаций вскоре скончался. С пощечины в Ананьи в 1303 г. началась эпоха ослабления П.а, оказавшегося под контролем Франции. Избранный на папский престол французский епископ, опасаясь встретить оппозицию в лице итальянского духовенства, предпочел остаться во Франции. В 1309-1377 гг. резиденция пап находилась во владениях дома Анжу, в Авиньоне.
Авиньон имел некоторые неоспоримые преимущества перед Римом. Здесь отсутствовали влиятельные кланы знати, которые могли бы воздействовать на выборы и политику пап. Начиная с борьбы за инвеституру папы в целях безопасности часто были вынуждены покидать Рим, что затрудняло создание постоянно действующего аппарата управления, в первую очередь финансами апостольского престола. Да и материальные возможности курии были не всегда достаточными для проведения самостоятельной итальянской и международной политики. В Авиньоне папы впервые смогли создать постоянно действующее и эффективное финансовое ведомство. Именно авиньонские папы, располагавшие отлаженным финансовым аппаратом, подобного которому не было в то время ни в одном из западноевропейских государств, стали покровительствовать искусствам. Папы использовали всякую возможность для получения различных отчислений с церквей и отдельных прелатов, открыто торговали доходными церковными должностями, употребляли на личные нужды деньги, собранные для нового крестового похода. Авиньонские папы впервые перешли к торговле индульгенциями.
Откровенно фискальная политика авиньонских пап порождала недовольство как в церкви, так и среди мирян. Не случайно в эти годы особенно радикальные формы принимает движение францисканцев-спиритуалов, мечтавших об «ангелическом», не вовлеченном в мирские дела, П.е. Полной противоположностью этим идеалам являлся папа Иоанн XXII (1316-1334), объявивший ересью утверждение, что Христос был бедным. В ответ на попытки францисканцев добиться осуждения новой доктрины Иоанна канонисты стали развивать учение о непогрешимости пап, еще в кон. XIII в. предлагавшееся самими миноритами, которые с его помощью надеялись заставить Бонифация VIII не изменять угодную ордену декреталию папы Николая III ( 1277-1280). В новых условиях тезис о непогрешимости пап, хотя и не ставший догматом (вплоть до 1870 г.), открывал простор для новых доктринальных и юридических построений. Негодование и обвинения в ереси вызвало также утверждение Иоанна XXII о том, что праведники смогут полностью лицезреть Бога не сразу после смерти, как считалось ранее, но только после Страшного суда. Хотя эта доктрина Иоанна и была позднее отменена, она нанесла сильный удар по престижу П.а. Для дискредитации П.а ее активно использовали сторонники Людовика Баварского (1314-1347), единственного императора, принявшего корону не из рук понтифика. Ожесточенная борьба между Иоанном XXII и Людовиком Баварским была последним актом многовекового противостояния империи и П.а. В ходе этой борьбы сторонниками императора впервые был сформулирован тезис о необходимости отделения церкви от государства. Профранцузские и проанжуйские настроения Авиньона вызвали в других странах, особенно с началом Столетней войны, сильное движение за независимость национальных церквей, которое питалось, в частности, требованиями реформы церкви и П.а. Авиньонские понтифики, казалось, не только не были способны к проведению такой реформы, но являлись главными виновниками церковных нестроений.
Дальнейшему падению авторитета П.а способствовала великая схизма - раскол церкви в 1378-1417 гг. В 1377 г. папа Григорий XI ( 1370-1378) перенес свою резиденцию из Авиньона в Рим. Однако после его смерти в 1378 г. коллегия кардиналов, состоявшая из французов и итальянцев, раскололась: итальянские кардиналы выбрали папу - итальянца, а французские кардиналы, утверждая, что эти выборы проведены с нарушением правил, - француза. Последний вскоре перебрался в Авиньон. Теперь каждый из двух пап, доказывая, что именно он является законным, а другой - узурпатором, стал рассылать письма епископам, аббатам, монархам, князьям, университетам с требованием поддержки. Вскоре вся Европа разделилась на враждующие партии. Со временем стало казаться, что конец схизме может положить лишь собор, на котором будут присутствовать прелаты из всех стран Европы, профессора университетов, теологи, юристы, представители монархов.
Уже канонисты XII—XIII вв. считали вселенский собор допустимым средством исправления политики П.а. Более того, особо обсуждался вопрос о том, может ли вселенский собор судить и низложить папу, обвиненного в ереси. В конфликтах с папами в XIII— XIV вв. некоторые светские государи апеллировали к вселенскому собору как к верховной инстанции в церкви. Однако вселенские соборы, созыв которых папы возобновили в XII—XIII вв., скорее служили средством репрезентации могущества Рима. Спорным оставался вопрос и о том, кто обладает правом созыва вселенских соборов. В XII в. это право закрепилось за П.ом, которое, по мысли канонистов, и сообщало собору статус вселенского. Теперь его оспаривали кардиналы, влияние которых как выборщиков понтифика в период схизмы сильно возросло. Они и созвали в 1409 г. собор в Пизе. Он низложил обоих пап и избрал нового. Но низложенные папы не признали решения собора. В результате раскол только углубился: в Европе было теперь три папы, а соответственно и три курии.
Неудача Пизанского собора способствовала оформлению в Западной Европе соборного движения. Его сторонники утверждали, что папа не является абсолютным главой христианского мира, не может он являться и непогрешимым. «То, что касается всех, должно быть одобрено всеми», и лишь вся церковь в целом, представляемая вселенским собором, непогрешима. Соборное движение, однако, было неоднородным как по составу, так и по характеру выдвигаемых требований. Европейские монархи, от поддержки которых в основном и зависело признание того или иного папы законным, стремились прежде всего ограничить власть П.а наднациональными церквями. Для кардиналов и римской курии падение авторитета П.а представляло удобную возможность укрепить собственное положение в управлении церковью. Более широкие круги духовенства и мирян возлагали на вселенский собор надежду на осуществление глубоких реформ церкви. В 1414-1418 гг., наконец, удалось созвать такой вселенский собор в Констанце, который в 1417 г. избрал папу, получившего всеобщее признание. Констан-цский собор принял решения о подчинении папы власти вселенских соборов и о регулярном их созыве.
Однако уже следующий собор в Базеле в 1431-1449 гг. фактически привел к новой схизме: законному папе Евгению IV (1431 — 1447), недовольному дальнейшим наступлением на прерогативы Рима, был противопоставлен «соборный» папа - Феликс V( 1439-1449) - последний антипапа в истории Рима. Евгений IV в свою очередь созвал свой собор, известный под именем Ферраро-Флорен-тийского (1438-1445). Перспектива возобновления схизмы не устраивала как многих иерархов церкви, так и светских государей. Последних вполне удовлетворили базельские постановления об ограничении власти папы над национальными церквями, в целом санкционированные Евгением IV. Эти постановления открывали путь к законодательному оформлению национальных церквей в ряде государств Западной Европы. Вместе с тем важной дипломатической победой Евгения IV стало заключение на Ферраро-Фло-рентийском соборе в 1439 г. унии с греческой церковью. Признание православной церковью верховенства папы упрочило позиции Рима в самой Западной Европе. В результате Базельский собор потерял поддержку как большинства в церкви, так и многих светских монархов. Единовластие папы было восстановлено.
П.о второй половины XV в. все более сосредоточивается на укреплении своей власти в Риме и патримонии св. Петра, фактически отказываясь от реализации прежних притязаний на универсальное господство. Начиная с понтификата Николая V (1447-1455) устойчивое стремление привлечь в Рим как можно больше гуманистов и художников, бурное строительство публичных зданий и храмов, а также начало реконструкции собора св. Петра и сооружение близ него, на Ватиканском холме, новой папской резиденции — все это свидетельствовало о желании прочно обосноваться в Риме. При резиденции в Ватикане Сикст IV (1471-1484) основал апостольскую библиотеку, остающуюся и по сей день крупнейшим собранием средневековых рукописей. По своему образу жизни и миросозерцанию папы этой эпохи более соответствовали типу ренессансного итальянского князя, лишь номинально сохранив титул викария Христа. Характерно, что известный гуманист Эней Сильвий Пикколомини, избранный понтификом (1458-1464), вступил на папский престол под именем «Пий», заимствованным им у героя Вергилия - Энея Пия.
Вместе с тем отказ П.а от проведения реформ церкви, светский образ жизни и нередко аморальный облик многих наместников Христа вызывали растущее недовольство в странах Западной Европы. Ограничение власти П.а над национальными церквями в первой четверти XV в. привело и к изменению финансовой политики апостольского престола. Прежние сборы с духовенства стали по большей части прерогативой светских правителей, П.у же пришлось сосредоточиться на торговле духовными должностями, индульгенциями и различными привилегиями, достигшей в эту эпоху невиданных прежде размеров. Широкое недовольство П.ом и его политикой создало благоприятные условия для распространения идей Реформации, в XVI в. приведшей к отпадению от Рима части Германии, отдельных кантонов Швейцарской конфедерации, Англии и Скандинавии.
Литература: Герье В. И. Расцвет западной теократии. M., 1916. (Зодчие и подвижники божьего царства); Грегоровиус Ф. История города Рима в средние века (от V до XVI столетия). T. I-V. СПб., 1902— 1912; Задворный В.Л. История римских пап. Т. 1-2. М., 1995-1998; Ковальский Я.В. Папы и папство. М., 1991; Успенский Б.А. Царь и патриарх. М., 1998; Paravieini Bagliani A. Il corpo del Papa. Torino, 1994; Schimmelpfennig B. Das Papsttum. Grundzüge seiner Geschichte von der Antike bis zur Renaissance. Darmstadt, 1984; Schramm P.E. Herrschaftszeichen und Staatssymbolik. 3 Bde (Schriften der MGH. Bd. 13, 1-3). Stuttgart, 1954-1956; Idem. Kaiser, Könige und Päpste. Gesammelte Aufsätze zur Geschichte des Mittelalters. 2 Bde. Stuttgart, 1968; Ullmann W. The Growth of Papal Government in the Middle Ages. 3 ed. Cambridge, 1970; Zimmermann H. Das Papsttum im Mittelalter. Stuttgart, 1981.
H. Ф. Усков
Словарь средневековой культуры. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). Под ред. А. Я. Гуревича. 2003.