В иерархии профессий, которые получали одобрение средневековой церкви или осуждались ею, ростовщичеству отводилось одно из самых низких мест. Р. был необходим обществу, в котором постепенно развивалось и укреплялось денежное обращение, но религиозная и моральная оценка его профессии оставалась негативной на протяжении всего средневековья. Отдачей денег в рост, связанной с получением процентов, притом высоких, занимались многие - банкиры, купцы, зажиточные господа и даже духовенство, включая высшее, однако ростовщичество воспринималось в религиозном и этическом плане как занятие, безусловно ввергающее душу Р.а в ад. В этом -одна из причин частичного перепоручения этой хозяйственной функции нехристианам, прежде всего евреям, тем более, что на Западе они были лишены права владеть землями; на них как на инаковерцев не распространялись те профессиональные запреты, которые теоретически были обязательны для христиан.
Тем не менее ссуда денег под проценты была столь прибыльным делом, что христиане ею не гнушались, прибегая к таким уловкам, как, например, приписыванию в долговой расписке процентов к ссуженной сумме, так что долг, возвращаемый Р.у, оказывался якобы равным по размеру выданному количеству денег. Если подобными уловками можно было ввести в заблуждение людей, то нельзя было безнаказанно обмануть всевидящего Бога.
В «Светильнике» Гонория Августодунско-го (нач. XII в.) оцениваются шансы на спасение разных категорий людей. Р.и специально не названы, они слиты с купцами, которые, по убеждению Гонория, осуждены из-за того, что обманом наживают свои богатства. В этот период финансовое дело еще не приобрело того значения, которое оно получило в следующие столетия. В теологических трактатах и в проповеди XIII в. Р.и оказываются в поле пристального и в высшей степени враждебного внимания.
В глазах богословов ростовщичество греховно потому, что дает прибыль помимо каких-либо усилий Р.ов. Иные грешники, будь то убийцы, разбойники, воры или прелюбодеи, когда-нибудь отдыхают от греха, Р. же грешит беспрерывно. «Его волы (т.е. деньги) пашут» и тогда, когда Р. бодрствует, и тогда, когда он спит. Он наживается за счет эксплуатации времени, и проценты на ссуду нарастают непрерывно. Между тем, учили теологи, время есть достояние Господа, а не человека, и потому Р., покушающийся на время, после смерти будет осужден на адские муки.
В сценах Страшного суда, изображенных на западных порталах соборов, среди грешников, которых бесы увлекают в геенну огненную, выделяется фигура Р.а: на его поясе висит кошель с неправедно нажитыми деньгами. Доходы Р.ов, в изображении проповедников, обладают демонической силой. Будучи помещены в ларец вместе с деньгами монахов, они их буквально пожирают. По известному древнеримскому выражению, «деньги не пахнут», но в системе христианской морали они приобретают особые свойства. Согласно нравоучительному «примеру» (exemplum), оказавшаяся на корабле обезьяна украла у одного из пассажиров кошелек и, взобравшись на мачту, принялась вы-ниматьодну монету за другой и обнюхивать их. Те монеты, которые «пахли грехом», она с отвращением выбрасывала за борт, другие же, убрав назад в кошель, возвратила владельцу.
Осуждение церковью ростовщичества, по-видимому, диктовалось не одними тол ько док-тринальными соображениями, оно отражало также и давление общественного мнения, прежде всего городского. Мелкие производители, ремесленники и торговцы, ненавидели Р.ов, нещадно их эксплуатировавших. Эта профессия вызывала презрение, смешанное с завистью. «Пример» XIII в. рисует скандальное происшествие, якобы имевшее место в одной из церквей. Приходский священник обещал дать отпущение грехов представителям разных цехов. Сперва он вызвал кузнецов и отпустил им грехи; подобным же образом получили отпущение и лица других профессий. Когда же священник возгласил, «Р.и, встаньте и получите отпущение», ни один из них не поднялся, хотя присутствующие знали, что в церкви полно Р.ов. Пристыженные Р.и в смятении бросились вон из храма, сопровождаемые хохотом и улюлюканьем паствы. Другой не менее впечатляющий публичный скандал произошел, если верить поучительным «примерам», в некоем городе во время свадьбы P.a. В тот момент, когда свадебная процессия входила в собор, голову жениха пробил каменный кошелек, сорвавшийся с изображения Р.а в сцене Страшного суда, которая увенчивала церковный портал.
Сцены, о которых повествуют «примеры», вымышлены, но эти «примеры» составляли часть проповеди, обращенной к пастве, и нетрудно представить, какое воздействие они на нее оказывали. Проповедник XIII в. Бертольд Регенсбургский настаивал на том, что шансы на спасение имеются только у тех Р.ов, которые возвратили своим должникам все неправедно присвоенные у них деньги. «Ты можешь сколько угодно молиться, совершать паломничества к гробнице св. Иакова [в Сантьяго-де-Компостела] и ко Гробу Господню, и даже лечь в этот Гроб, но ежели ты не возместил должникам своим все вплоть до последнего гроша, — гореть твоей душе в адском пламени». Уподобляя разные слои и сословия общества девяти хорам ангельским, Бертольд говорил, что, подобно тому как десятый хор ангелов, восставший под водительством Сатаны против Господа, был выброшен им в преисподнюю и те превратились в чертей, Р.и вместе с жонглерами и иными негодными существами поставлены вне христианского мира.
Проклятье распространялось не на одного только Р.а, но и на все его потомство. Богач, заботившийся о материальном преуспеянии своих детей и наследников, на самом деле увлекал их вслед за собой в геенну. Одному священнику приписывались слова, обращенные к пастве: «Не молитесь за душу моего покойного отца, ибо он был Р.ом, и душа его в аду».
Стольрешительное и безоговорочное осуждение деятельности Р.ов порождало у денежных людей психологическую раздвоенность. Многие из них пытались искупить свою вину, занимались раздачей денег бедным, основывали церкви и госпитали. Некоторые же Р.и, в ожидании скорой кончины, приказывали раздать свои богатства тем, кого они в свое время обобрали.
Соображения Ж. Ле Гоффа о том, что по мере развития денежного хозяйства церковь несколько смягчила свои запреты, и осуждение Р.ов было частично ослаблено (так что с возникновением идеи чистилища в XIII в. у Р.ов могла возникнуть надежда избежать вечных мук ада), кажется спорным. Отдельные богословы и проповедники могли занимать по отношению к Р.ам менее жесткую позицию, но в целом моральные и религиозные установки церкви не изменились. Бернардино Сиенский (XV в.) в своих проповедях призывал на головы Р.ов проклятья небес, планет, звезд, не оставляя им никакой надежды на спасение.
Религиозно-нравственная атмосфера, окружавшая Р.ов, создавала серьезные трудности для беспрепятственного развития денежного дела. Были богатые купцы, которые, как передают, воздерживались отдачи денег под проценты.
Осуждение Р.ов проповедниками касалось прежде всего финансистов христианского исповедания. Особенно богатыми Р.ами были итальянские банкиры и менялы, известные по всей Европе под именем «ломбардцы». Они подвергались гонениям; народ обвинял их в бессердечной жестокости и алчности. Что касается Р.ов-иудеев, то их денежными услугами широко пользовались аристократы и монархи. Однако когда дело доходило до возврата им ссуженных сумм, короли и князья нередко прибегали к изгнанию иудеев из своих владений, разделываясь таким образом со своими кредиторами. Религиозная реабилитация финансовой деятельности пришла только вместе с Реформацией XVI в.
Тем не менее и в предшествующий период на Западе действовали крупные финансисты, заложившие основы банковского дела. Таковы банки Барди и Перуцци в Италии, таков и французский финансист Жак Кёр ( 1395— 1456). Этот «первый финансовый магнат Европы» вкладывал свои капиталы во всевозможные прибыльные предприятия и имел интересы в разных странах. Возвысившись до поста казначея и министра французского короля Карла VII, Кёр активно участвовал в проведении государственных реформ, а также во внешней политике Франции. Беспрецедентное возвышение Кёра было прервано его падением и бегством из страны, что произвело неизгладимое впечатление на современников. Неблагородный финансист мог в исключительных случаях высоко подняться по социальной лестнице, но моральные основания его карьеры оставались сомнительными, и недаром Франсуа Вий-он задавался вопросом, куда после смерти попала душа Кёра.
Литература: Гуревич А.Я. Средневековый купец//Одиссей. Человек в истории. 1990. М.,1990. С. 97-131; Le Goff J. Marchands et banquiers du Moyen Âge. P., 1956; Idem. La Bourse et la Vie. P., 1986.
Л. Я. Гуревич
Словарь средневековой культуры. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). Под ред. А. Я. Гуревича. 2003.