Akademik

беззвучная, мысленная речь, которая возникает в тот момент, когда мы думаем о чем-либо, решаем в уме какие-либо задачи, мысленно составляем планы, припоминаем прочитанные книги и разговоры, молча читаем и пишем. В. р. — это и есть речь про себя, или скрытая вербализация, с помощью которой происходит логическая переработка чувственных данных, их осознание и понимание в определенной системе понятий и суждений. Элементы В. р. мы находим во всех наших сознательных восприятиях, действиях и переживаниях, в которых они проявляются в виде речевых установок или самоинструкций или в виде вербальной интерпретации ощущений и восприятий. Все это делает В. р. весьма важным и универсальным механизмом умственной деятельности и сознания человека. Для В. р. характерны:

свернутость и «агглютинированность» компонентов. В. р. — речь эллиптичная, строящаяся как своеобразное стохастическое, линейное сцепление семантических «смыслов», еще не облеченных в конкретную словесную форму. Это становится возможным

благодаря тому, что В. р. есть речь для себя. Естественно, что для того, чтобы эти «смыслы» могли функционировать в языковом мышлении, они должны иметь материальную опору; но эта опора может сводиться к минимуму, например к представлению начальных букв слов: «В. р. есть в таком смысле речь почти без слов» (Л.С. Выготский);

предикативный характер компонентов В. р.: она «вся состоит с психологической точки зрения из одних сказуемых... Закон

для В. р. — всегда опускать подлежащее...» (Л.С. Выготский);

семантическая специфика компонентов В. р. и большая степень ситуативной контекстуальной обусловленности.

Переход от В. р. к внешней речи — это «переструктурирование речи, превращение совершенно самобытного и своеобразного синтаксиса, смыслового и звукового строя В. р. в другие структурные формы, присущие внешней речи..., ... превращение предикативной и идиоматической речи в синтаксически расчлененную и понятную для других речь» (Л.С. Выготский).

В. р. возникает из внешней, является ее психологической трансформацией, в которой наибольшее значение имеет даже не столько ее «беззвучность», а прежде всего ее крайняя ситуативность, обобщенность и вытекающая из них словесная фрагментарность. Все эти специфические особенности В. р. при некоторых условиях (например, общности ситуаций) обнаруживаются и во внешней речи. Все это означает, что В. р. не может быть изолирована от внешней и не может рассматриваться как независимое от нее явление.

Вместе с тем совершенно очевидна также и функциональная зависимость внешней речи от В. р. Это следует из того, что при всех более или менее отсроченных сообщениях своих мыслей (предметных или словесных ассоциаций) мы предварительно фиксируем их с помощью В. р., составляя мысленный план или нечто вроде конспекта будущего высказывания. Еще более определенно это наблюдается при письменном изложении, когда каждой написанной фразе и даже слову предшествует их мысленное произнесение с последующим отбором наиболее подходящих. Но даже и при непосредственном сообщении своих мыслей в момент их возникновения все же их выражению во внешней речи предшествует появление ре-чедвигательных импульсов, которые во всех случаях, хотя бы на доли секунды, упреждают произнесение слова.

Хотя В. р. не может быть средством непосредственного общения людей друг с другом и выполняет главным образом функцию мышления (и в этом смысле Выготский имел все основания называть ее речью «про себя» и «для себя»), тем не менее она выполняет очень важные подготовительные функции для общения людей. Благодаря В. р. создается «речевая установка» (Б.Г. Ананьев) или «установка на сообщение» (Б.Ф. Баев), вызывающая возбуждение соответствующих речевых стереотипов, и происходит отбор слов и фраз для последующих устных и письменных сообщений.