(греч. - «клеветник»; одно из значений др.-евр. satan, арам, satana - «противник», «противодействующий», «обвинитель», «подстрекатель», «наушник») - в иудейской, христианской и исламской религиозных традициях персонификация и владыка мирового зла, главный антагонист Бога.
«Мистическая история» Д.а сложилась еще до начала средневековья. Согласно традиции, Д. - один из высших чинов небесной иерархии, серафим Люцифер (лат. «светоносный», а также «утренняя звезда», т.е. Венера), восставший со своими присными, частью ангелов, против Бога. По одной версии, бунт против Бога произошел из желания Люцифера занять место Всевышнего; изгнание мятежных ангелов из рая (1/10 от общего количества) приводит Бога к мысли восполнить их число, что побуждает его создать человека, дабы праведные заняли на небесах место падших ангелов. Другая версия утверждает, что Люцифер отказался поклониться Адаму как высшему божьему творению и взбунтовался. В любом случае центральная причина мятежа - гордыня, а одно из последствий - ненависть Д.а к людям. Люцифер и последовавшие за ним низвергнуты Богом и небесным воинством во главе с архангелом Михаилом в ад, каковой и является державой Д.а и подчиненных ему бывших ангелов, а ныне бесов. Земной мир, как лежащий во зле, - также, до определенной степени, территория Д.а, именуемого потому «князь мира сего» (Иоан. 12,31). Опираясь на слова Христа: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молния» (Лук. 10, 18) и ряд иных новозаветных текстов (например, Иоан. 16, 11) раннехристианские мыслители (например, Иреней Лионский, II в.) говорят о вторичном падении Д.а и окончательном осуждении его. В будущем, однако, Д.у предстоит кратковременное торжество во дни Антихриста (Отк. 13), после чего он будет низвергнут в бездну ангелом (традиция настаивает - архангелом Михаилом) и проведет там, скованный, тысячу лет, но после завершения тысячелетнего Царства Божьего Сатана будет освобожден (неясно как), снова подымется со своими присными на Бога, но присные эти будут поражены небесным огнем, «а Д., прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков» (Отк. 20, 10). Это событие окажется началом Страшного суда. Раннехристианский мыслитель Ориген (ок. 185— 253/254) учил, что в конце мира все отпавшие от Бога возвратятся к нему и будут прощены, в том числе и Д. (т.н. доктрина апо-катастасиса, т.е. восстановления, возвращения). Эта идея, находившая последователей вплоть до XX в., была признана еретической еще ранней церковью.
Образ Д.а в средневековой культуре весьма сложен и представляет собой переплетение теологических учений, идей т.н. «популярного богословия» и фольклорных представлений. Существование и, главное, функции Д.а представляли собой проблему для христианской теологической мысли на протяжении всего средневековья. В еретических дуалистических учениях, восходящих к зороастризму и манихейству, наличие мирового зла объясняется существованием двух равномогуще-ственных божеств - доброго и злого (у богомилов, например, второй именуется Сатана-ил, т.е. Бог Сатана). Но в иудео-христианском (а позднее и мусульманском) монотеизме нет места для равного Богу злого начала: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир, и произвожу бедствия; Я, Господь, творю это» (Ис. 45,7). Представления о всемогуществе Бога вступают в противоречие с его всеблагостью: если Бог всемогущ и добр, то откуда зло? Д. оказывается в такой системе некой обособленной персонификацией божьего гнева, подчиненным Богу существом, осуществляющим божественные кары, исполнителем божьих приговоров (таков, например, ход мысли известного представителя «популярного» богословия XII в. Гонория Августоду некого). Во многих памятниках средневековой агиографии, повествуя о пакостях, которые Д. чинит святым, благочестивые авторы добавляют: «по божьему попущению». Д. необходим, чтобы карать нечестивых, но кроме того - чтобы искушать праведных, дабы те увеличили свои заслуги, преодолев искушения. В массовых представлениях, однако, Д. может оказываться фигурой, действующей вполне самостоятельно. По мнению Ж. Ле Гоффа, средневековье можно определить как период, когда любые действия человека, вообще любые события объясняются как следствие борьбы в человеке и вокруг человека двух сил — Бога и Д.а. Однако, по словам Цезария Гейстербахского (ум. 1240), «Д. может соблазнить человека, но не принудить его ко злу».
Предполагается, что число демонов зла, падших ангелов, весьма велико: «легион имя мне» (Map. 5,9). В Библии и апокрифической христианской литературе упоминаются разные имена бесов: Велиал (Велиар), Вельзевул, Азазель, Астарот, Самаэльидр. Неясно, являются ли эти персонажи духами зла, подчиненными Д.у, либо тождественны Сатане. В число бесов включались и языческие божества — античные и германские. В течение средневековья постепенно выстраивается более или менее стройная иерархия сил зла, зеркально отражающая небесную иерархию. Во главе стоит Сатана (слово «Д.» как имя собственное прилагается только к нему, но иногда, как имя нарицательное, обозначает любого из подчиненных ему бесов), затем идут «князья мира сего» (обозначение и собственно Д.а), «князья бесовские», среди которых - как поименованные выше, так и другие (например, употреблявшиеся в Лотарингии как минимум до XIX в. имена главных бесов - Персен и Верделе), затем — сонмище простых бесов. По мнению Гонория Августоду не ко го, «число бесов неисчислимо»; к каждому человеку приставлен как ангел-хранитель, оберегающий его, так и бес, его смущающий. В трактате XVI в. Pseudomonarchia demonium - «Лжевладычество бесов» — говорится о 7 405 926 простых бесах, помимо 72 «князей» и самого Сатаны. Кроме того, к слугам Сатаны причисляются и люди, ставшие на путь зла: еретики, мусульмане, евреи, иногда - женщины («сосуд Д.а»), вообще «чужие», причем из текстов не всегда понятно, являются ли, скажем, самозванцы-лжепророки впавшими в заблуждение грешниками или же демонами, принявшими облик людей; верхненемецкий проповедник XIII в. описывает жителей Нижней Германии как обитателей «нижнего» мира, т.е. как бы своего рода бесов. Не всегда проводится различие между самим «князем тьмы» и его подручными, и потому неясно, является ли людям сам Д. или иные демоны.
Теологическая литература практически не описывает внешность Д.а либо пользуется метафорами. «Популярное» же богословие, фольклор и изобразительное искусство уделяют этому большое внимание. Демоны в обыденной жизни, как правило, невидимы (их могут зреть святые либо колдуны) и, чаще всего, действуют через людей «одержимых», входя в них. Наиболее раннее, возникшее еще в дохристианской библейской экзегетике, образное представление нечистой силы -отождествление Д.а со змием-искусителем первых людей. Д. в обличье змея-дракона присутствует и в средневековых текстах и иконографии. Подлинный облик Д.а и бесов всегда ужасен, от них исходит нестерпимое зловоние. Наиболее распространенное представление о внешности Д.а и бесов -несколько преобразованный облик античного фавна или сатира: поросшее шерстью антропоморфное существо с рогами, хвостом и копытами на ногах, нередки и крылья летучей мыши; последнее - и сравнение с нечистым животным, и воспоминание о прежней ангельской природе бесов (у Данте Люцифер обладает шестью крыльями, подобно шестикрылым серафимам). Д.-является в виде льва, медведя, козла, жабы, скорпиона, свиньи, быка, кота, собаки, ворона, петуха, а также чудовищ вроде василиска. Преимущественный цвет этих существ - черный, символ греха. Д. и демоны могут иметь и человеческое обличье «эфиопов», иноверцев, чаще всего иудеев. Яркое описание являвшегося ему видения дал клюнийский монах и хронист XI в. Рауль Глабер: «Вдруг увидел я, как у меня в ногах появилось некое страшное на вид подобие человека. Это было, насколько я мог разглядеть, существо небольшого роста, с тонкой шеей, худым лицом, совершенно черными глазами, бугристым морщинистым лбом, тонкими ноздрями, выступающей челюстью, толстыми губами, скошенным узким подбородком, козлиной бородой, мохнатыми острыми ушами, взъерошенной щетиной вместо волос, собачьими зубами, клинообразным черепом, впалой грудью, с горбом на спине, дрожащими ляжками, в грязной отвратительной одежде». Д. предстает также нагим, с гипертрофированными мужскими гениталиями. Д. и его присные могут принимать и соблазнительный вид с целью прельщения, телесного либо духовного: Д. предстает в виде прекрасной женщины, нередко обнаженной, либо в виде светлого ангела или даже Христа. Бесы способны принимать практически любой облик, но в человеческом виде не могут поворачиваться задом - у них нет спины, и они полые внутри. Бесы чрезвычайно легкие (впрочем, ночные демоны, мучающие людей во сне, могут быть и тяжелыми), что связывается со способностью летать. От них исходит либо жар преисподней, либо адский холод.
Д. и бесы являются носителями ученого знания: одержимые ими неграмотные простецы начинают говорить на латыни и оказываются сведущими в богословских вопросах. Нередко знания как таковые или даже некоторые ремесла считались имеющими дьявольскую природу: проповедники рассказывали истории о том, как некий школяр заключил договор с Д.ом и благодаря этому превзошел всех в познаниях. В отношении папы Сильвестра II (Герберт из Орийака, ок. 938— 1003, папа с 999 г.) и Роджера Бэкона (1214— 1294) распространялись слухи о том, что их ученость - результат союза с нечистым. В анонимном трактате XIII в. о магните говорится: «Ни один капитан не должен употреблять этого инструмента, если он не хочет подвергнуться обвинению в колдовстве. Нет сомнения также, что ни один моряк не решится выйти в море под командой капитана, который возьмете собой вещь, явно свидетельствующую о том, что она изготовлена с помощью адского духа».
Противоречивы представления средневековья о возможности Д.а творить чудеса. С теологической точки зрения, совершить чудо может только Бог, дьявольское же действие есть обман, пустая видимость. Но в массовых представлениях чудеса Д.а и Бога различны лишь тем, что первые призваны служить злу.
Главные качества Д.а и его присных -гордыня и ненависть к людям. По рассказу Цезария Гейстербахского, некий бес признался втом, что предпочитает возможность погубить одну-единственную душу возвращению в рай. В других повествованиях, переданных тем же Цезарием и иными авторами, бесы терзаются из-за своей отверженности и готовы исповедываться в грехах, дабы получить прощение, но для получения последнего необходимо искреннее раскаяние и смирение перед Богом, а это, по причине неколебимой гордыни, невозможно для ангелов Сатаны и его самого. Грехи и добродетели, Покаяние).
Основные действия Д.а и бесов, направленные во вред людям, - преследования и соблазны. К числу первых относятся мучения грешников в потустороннем мире и нанесение ущерба в земной жизни как грешникам, так и праведникам. Этот ущерб простирается от мелких пакостей (Д. ломает таблички, на которых св. Ансельм Кентерберийский записал свои мысли, прячет молитвенник благочестивой монахини и т.п.) до вреда душе. Последнее совершается путем соблазна: Д. побуждает человека к гордыне, внушая ему мысли об избранности, либо смущает мыслью о том, что тот бесконечно грешен и потому бесповоротно осужден, т.е. отвращает от веры в божественное милосердие. Д. может даже проповедовать христианское учение, ноделаетэто лишьдлятого, чтобы грешники, этому учению не следующие, не могли отговариваться незнанием. Излюбленная сфера деятельности Д.а - область сексуального: он разжигает похоть, но кроме того, препятствует нормальным супружеским отношениям.
Как отмечалось, фигура Д.а противоречива: он - дух зла, но подчинен Богу и уже потому как божье творение не может быть абсолютно лишен положительного начала. По мысли теологов, частное зло служит победе абсолютного добра. В адресованных простонародью проповедях, exempla Д. и бесы не только страшны, но и смешны. Встречаются даже упоминания о «добрых демонах». Один из них был слугой у некоего рыцаря, помогал тому во всем и даже спас жену рыцаря от смертельной болезни, доставив ей за одну ночь из Аравии спасительное лекарство -молоко львицы; при этом он не только не вредил хозяевам, но, будучи изгнан после того, как они узнали о его бесовской сущности, отказался от жалования и просил потратить его на покупку колоколов для местной церкви. Другой демон верно служил некоему купцу, приумножил его богатство и женился на его дочери; впрочем, прожив с ней год, бес предстал перед тестем в истинном виде и заявил, что возвращается в преисподнюю, ибо предпочитает ад обществу сварливой женщины. (Проповедь, Exemplum).
Бесы повсюду и только и ждут случая, чтобы навредить человеку и завладеть им. Это может происходить в результате пакта с Д.ом, по которому последний дарует человеку земные блага, но после смерти получает его душу. Пакт заключается с соблюдением нотариальных формальностей; в такой ситуации чернилами служит кровь; кроме того, договор с Д.ом нередко описывается как акт вассальной присяги (человек разрывает связи с Богом и приносит клятву верности Д.у) и одновременно пародия на таковой (поцелуй в уста, которым обмениваются сюзерен и ленник, заменяется лобызанием зада или гениталий Сатаны). Еще один способ связи с Д.ом — сексуальный контакт: демоны мужского (инкубы, от лат. incubare - «возлежать») и женского (суккубы, от succubare — «лежать под») пола сходятся с людьми и овладевают ими. Враг рода человеческого всегда настороже, потому он может вмешаться в жизнь людей ввиду их случайных и неосторожных слов и поступков. Монахиня съела листик салата, не осенив его крестным знамением, и бес (даже, скорее, мелкий бесенок), сидевший на этом листке, входит в нее. Клирик зовет слугу: «Эй, Д., сними с меня обувь» - и ремни сапог начинают сами собой развязываться по дьявольскому велению. Измученная домогательствами мужа, жена говорит ему: «Утоли свою похоть во имя Д.ла» - и в результате родится некое чудовище. Муж отправляется в паломничество и на вопрос жены, на кого он ее оставляет, отвечает в сердцах: «Д.у поручаю тебя»; тут же появляется нечистый, который отваживает всех любовников соломенной вдовушки (еще один пример «доброго» Д.а), а по возвращении мужа признается тому, что легче уследить за табуном необъезженных лошадей, нежели за распутной женщиной.
Борьба с Д.ом, впрочем, не безнадежна. Если, с теологической точки зрения, главное в противодействии силам зла — твердость духа, искренняя вера, а также молитва и воздержание, то, в массовых представлениях, бесы бегут от крестного знамения, не переносят мессы и звона церковных колоколов. Экзорцизм, изгнание вселившегося беса, входит в церковную практику с самых ранних времен, но если с ученых позиций, святые и священнослужители противодействуют Д.у силой и именем божьим, то тексты, отражающие народные воззрения, повествуют о том, как благочестивая настоятельница закатила Д.у оплеуху, чем тот был весьма недоволен, епископ сумел переспорить беса и обмануть его, а св. Дунстан (924—988), аббат Гластонбери и архиепископ Кентерберийс-кий, до ухода из мира - кузнец, борется с чертом в кузне, захватывает его язык клещами, кладет на наковальню и бьет молотом.
Отношение к Д.у менялось на протяжении средневековья. Страх перед ним был всегда достаточно велик, но успешное противостояние нечистой силе до позднего средневековья представлялось возможным. С самого своего возникновения монашество считалось «воинством Христовым», противоборствующим Д.у. С XI в., благодаря развитию рыцарства, схватка сил добра и зла описывается как боевые действия: Цезарий Гейстер-бахский рисует картину сражения между святыми и демонами. Человеку в борьбе с нечистым духом могут помочь святые заступники и особенно Богоматерь; она в силах принудить Д.а аннулировать заключенный им с человеком договор, сюжет, известный с раннего средневековья, впервые получил литературное оформление ок. 1261 г. в драме «Чудо о Теофиле» французского поэта Рютбёфа (ок. 1230-ок. 1285). Богословы, особенно в XII—XIII вв., в период борьбы с дуалистической альбигойской ересью, активно настаивали на ограниченности могущества Д.а и подчиненности его Богу. Еще в первой половине XIV в. король Франции Филипп VI Длинный (1293-1350, король с 1328), узнав о наведенной на него порче, сказал: «А ну-ка посмотрим, кто сильней: Д. - чтобы меня погубить, или Бог - чтобы меня спасти». Но именно с XIV в. в атмосфере всеобщего страха, характерной для конца средневековья, все более усиливается ощущение бессилия перед Д.ом. Вера в могущество Сатаны достигает пика в XVI - нач. XVII вв. Его воинство кажется неисчислимым, его слуги всюду: турки, индейцы новооткрытой Америки, ведьмы и колдуны, иудеи, женщины, протестанты - для католиков - и католики — для протестантов. Этот страх перед нечистой силой оказывался одной из причин растущего антифеминизма, «охоты на ведьм», волны еврейских погромов и кровавого ожесточения религиозных войн. Сила Д.а кажется по меньшей мере равной силе Бога, и крестьяне в XVI в. ставят свечи черту, а добрый урожай приписывают любезности Сатаны.
Литература: Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981; он же. Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Exempla XIII в.). М., 1989; Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности до наших дней. М., 1900; Орлов M . А. История сношений человека с дьяволом. СПб., 1904; Спасский A.A. Вера в демонов в древней Церкви и борьба с ними // Богословский вестник. 1907. Т. 2; Delumeau J. La peur en Occident (XIVe-XVIIIe siècles). Une cité assiégée. P., 1978; Krivoshein B. The angels of light and the powers of darkness. L., 1951; Roskoff G. Geschichte des Teufels. Bd. 1—2, Leipzig, 1869.
Д. Э. Харитонович
Словарь средневековой культуры. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). Под ред. А. Я. Гуревича. 2003.