Akademik

        (от лат. providentia — провидение), религ. понимание истории как проявления воли бога, осуществления заранее предусмотренного божеств. плана «спасения» человека. П. присущ всем теистич. (см. Теизм) религиям — иудаизму, христианству, исламу. Развитое Августином провиденциалистское понимание историч. процесса как пути к эсхато-логич. «царству божию» легло в основу всей ср.-век. христ. церковной историографии. В 17 в. идеи П. развивал Боссюэ. Начиная с Возрождения и особенно в эпоху Просвещения в противовес П. развивается рацио-налистич. взгляд на историю как имманентный процесс — осуществление «естеств. закона», разума и т. п. (см. Философия истории). Однако в 19—20 вв. П. продолжал оставаться филос. основой мн. идеалистич. течений и направлений (внач. 19 в.— Ж. М. де Местр, Ф. Шлегель; Л. Ранке и его школа в историографии; философия истории неотомизма и др.). ПРОГНОЗИРОВАНИЕ (от греч. — предвидение, предсказание), разработка прогноза — вероятного суждения о состоянии к.-л. явления в будущем; в узком значении — спец. науч. исследование перспектив развития к.-л. явления, преим. с количеств. оценками и с указанием более или менее определ. сроков изменения этого явления. П. как одна из форм предвидения научного в социальной сфере находится во взаимосвязи с целеполаганием, планированием, программированием, проектированием, управлением. Там, где объекты неуправляемы (особенно в естеств. науках), имеет место безусловное предсказание с целью приспособить действия к ожидаемому состоянию объекта. Но нередко (особенно в обществ. науках) обратная связь приводит к самоосуществлению или саморазрушению прогноза путём действий с учётом последнего. Так, предсказание успеха может вызвать мобилизацию сил, воодушевление, а предсказание катастрофы способно вызвать панику и действительно обострить ситуацию, но может вызвать своевременное вмешательство и ликвидацию угрозы.

        Отсюда методологич. ориентация П. управляемых (большей частью социальных) явлений на оценку вероятного (при условии сохранения наблюдаемых тенденций) и желательного (при условии заранее заданных норм) состояния объекта с целью оптимизации принимаемых решений. Соответственно разрабатываются поисковый и нормативный прогнозы.

        Различают три осн. способа П.: экстраполяция, моделирование, экспертиза. Но такая классификация условна, т. к. прогностич. модели предполагают экстраполяцию и экспертные оценки, последние представляют итоги экстраполяции и моделирования экспертом исследуемого объекта и т. д. В разработках прогнозов применяют также методы аналогии, индукции и дедукции, различные статистич., экономич., социологич. и др. методы.

        Конкретные методики, по которым ведётся П.. образуются путём сочетания ряда методов. Иногда неск, методик составляют т. н. прогнозирующую систему. Типовая методика П. содержит след. осн. этапы исследования: предпрогнозная ориентация (определение объекта, предмета, проблемы, цели, задач, времени упреждения, рабочих гипотез, методов, структуры и организации исследования); прогнозный фон (сбор данных, влияющих на развитие объекта, по смежным, непрофильным отраслям П.); исходная модель, т. е. система показателей, параметров, отображающая характер и структуру объекта; поисковый прогноз (проекция в будущее исходной модели по наблюдаемой тенденции с учётом факторов прогнозного фона, чтобы выявить перспективные проблемы, подлежащие решению); нормативный прогноз (проекция в будущее исходной модели в соответствии с заданными целями и нормами по заданным критериям); оценка степени достоверности и уточнение прогностич. моделей, обычно опросом экспертов; выработка рекомендаций для оптимизации решений на основе сопоставления прогностич. моделей.

        Теория и практика П. часто называются прогностикой, но в узком смысле прогностика — наука о законах и способах разработки прогнозов. Её общеметодологич. основы заложены в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Развитие П. сначала в естеств. науках (прежде всего в агрогидрометеорологии), а затем и в обществ. науках (особенно экономических) привело в 1960-х гг. к формированию прогностики как особой науч. дисциплины.

        Осн. задача прогностики — развитие спец. (частной) методологии П. с целью повышения эффективности методов и техники разработки прогнозов. В проблематику прогностики входит изучение особенностей П. как особого науч. исследования, принципов оптимального подбора методов П., способов оценки достоверности прогнозов, принципов использования для разработки прогнозов выводов теории вероятностей, теории игр, исследования операций, теории принятия решений и др.

        Методы и техника П. в условиях социализма и капитализма имеют некоторые общие черты, но существуют принципиальные различия методологии и характера П. с позиций марксизма-ленинизма и с позиции бурж. футурологии. В социалистич. странах П. опирается на принципы историч. материализма, закономерности обществ. развития и тесно связано с социальноэкономич. планированием. В капиталистич. странах П. основано на концепциях бурж. философии и социологии, служит целям гос.-монополистич. капитализма, используется отд. гос. учреждениями и частными фирмами.

        Науч. основы экономич. прогноза, М., 1971; Экономия. П. развития больших технич. систем, М., 1977; Теория П. и принятия решений, М., 1977; Рабочая книга по П., М., 1981; Янч Э., П. науч.технич. прогресса, пер. с англ., M., 19742; Mapтино Д ж., Технологич. П., пер. с англ., М., 1977; Руководство по науч.технич. П., пер. с англ., М., 1977;

        см. также лит. к ст. Предвидение.

        И. В. Бестужев-Лада.

(от лат. providentia – провидение)

понимание истории как проявления воли внешних по отношению к процессу сил, провидения, Бога. Введенный еще Августином провиденциалистский путь к «царству Божию» лег в основу всей средневековой схоластики. В 17 в. идеи провиденциализма разрабатывал франц. епископ Ж. Б. Боссюэ (1627-1704). В эпоху Просвещения развивается в противовес провиденциализму рационалистический взгляд на историю как на процесс осуществления «естественного закона», разума, позже – здравого смысла и т. д. Однако провиденциализм продолжал оставаться философской основой многих течений и направлений (Ж.М. де Местр, Ф. Шлегель и др.). Даже Гегель, хотя и с оговорками, допускал в «Философии истории», что провидение, и притом божественное провидение, управляет мировыми событиями. Подобных представлений придерживались течения томизма, славянофильства, в наст, время – неотомизма. Термин «провиденциализм» часто употребляется в более широком смысле, когда любые изменения (не только в истории) рассматриваются как заранее предустановленные и определенные неким «замыслом» или «волей провидения».

(от лат. providentia – провидение) – теологич. понимание истории как проявления воли бога, крайняя форма объективно-идеалистич. философии истории. П., свойственный всем религ. системам, в частности христианству и исламу, получил наиболее полную реализацию в феод. историографии ср. веков. Христ. П. возник вместе с церковью, стремившейся с помощью богословского истолкования истории обосновать господство христианства. С этой целью Евсевий и Иероним (4 в.) попытались сконструировать "всемирную историю", в к-рой история народов Средиземноморья и Переднего Востока подчинялась библейской "истории", светская история растворялась в церковной. Августин завершил выработку этой концепции, представив историю как реализацию божеств. плана, направленного прежде всего к торжеству христианства, а затем к потустороннему "божьему царству" после "конца света", объявляя движущей пружиной божеств. волю, П. снимал всякую возможность внутреннего, самостоятельного развития человечества. Этому соответствовала и провиденциалистская периодизация истории: от сотворения мира до Христа и – после Христа; по шести "возрастам мира" (по аналогии с библейскими "шестью днями творения") и по четырем монархиям. Все эти схемы, давая чисто внешнее деление событий, фактически отрицали развитие в истории, а тем самым и возможность изменения существующего миропорядка, основанного на неравенстве и угнетении.

Выводя все события истории из божеств. воли, П. явился формой историч. апологии политики правящего феод. класса, к-рая возводилась в степень божеств. предначертаний.

П. был официальной и безраздельно господствующей историч. и филос. доктриной ср. веков. В историч. соч. хронистов (Иоанн Малала, Иоанн Зонара и др.– в Византии; Рауль Глабер, Оттон Фрейзингенский, Матвей Парижский и др. – в Зап. Европе) история рассматривалась как обнаружение бога в мире, как "деяния божий через людей". Содержанием истории объявлялась чуждая развития, в сущности – внеисторическая, борьба абстрактных сил добра и зла; добро проявлялось в покорности властям и церкви, а зло – в сопротивлении, восстании, самостоятельности мысли и действия. История получала догматич. и апологетич. истолкование. Прошлое имело значение лишь постольку, поскольку оно содержало в себе "пророчества", провиденциальные предначертания настоящего и будущего. Отсюда глубокое безразличие ср.-век. историков к понятию времени, склонность к анахронизмам, антиисторизм; символич. и аллегорич. истолкование прошлого; морализаторский подход к истории, назидательность как главная задача историографии. Поскольку П. снимал проблему причинности, внутр. закономерности и связи между событиями, ср.-век. историк стремился лишь излагать факты и не пытался анализировать их. Феод. историография содержала в себе в равной мере и факты и чудеса; отсюда же крайняя некритичность и легковерие ср.-век. историков.

Преодоление П. начали итал. историки эпохи Возрождения, противопоставившие ему рациональное объяснение фактов и отбросившие христ. периодизацию истории. Еще последовательнее выступили против П. просветители 17–18 вв. (Гердер, Монтескьё и др.), поставившие на место божеств. провидения понятие "естеств. закона истории" и прогресса. Эта борьба имела огромное значение для развития рацио-налистич. философии истории. В периоды реакции имели место рецидивы П. (напр., Боссюэ, реакц. романтизм нач. 19 в.– Ж. де Местр, Шлегель, затем Ранке). Но и бурж. философия, идеалистически и метафизически трактовавшая проблему историч. необходимости, не могла до конца преодолеть телеологию, а следовательно и П. До тех пор, пока философы продолжали писать о трансцендентной "цели" истории, они оставались во власти П., хотя и называли провидение "светскими" именами. Только Маркс окончательно преодолел П., вскрыв его гносеологич. корни. "...То, что обозначают словами "назначение", "цель", "зародыш", "идея" прежней истории, есть не что иное, как абстракция от позднейшей истории, абстракция от того активного влияния, которое оказывает предшествующая история на последующую" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 45). Идеализм абсолютизирует это влияние, а П. мистифицирует его. "Провидение, провиденциальная цель – вот то громкое слово, которым теперь пользуются для объяснения хода истории. На деле это слово не объясняет ровно ничего" (Маркс К., там же, т. 4, с. 141). "...Теологическое понимание истории состоит в объяснении исторического процесса ... действием одной или нескольких сверхъестественных сил, волею одного или нескольких богов" (Плеханов Г. В., Избр. филос. произв., т. 2, 1956, с. 645).

Кризис бурж. историч. сознания в эпоху империализма породил попытки возрождения П. в форме т.н. "христианской философии истории", к-рая противопоставляется идее объективной закономерности историч. процесса (Маритен, Нибур, М. д'Арси, историки – К. Доусон, Тойнби, Ротхаккер, Г. Баттерфилд, и др.). Совр. философы и теологи безуспешно пытаются "модернизировать" П., освободить его от противоречия (с к-рым столкнулся еще Августин) между признанием всемогущества провидения, с одной стороны, и свободы воли индивида – с другой. В какой бы форме ни выступал П., он всегда означает отказ от истории как науки.

Лит.: Энгельс Ф., Положение Англии, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 592–94; Πлеxанов Г. В., Материалистич. понимание истории, Избр. филос. произв., т. 2, М., 1956; Эйкен Г., История и система средневек. миросозерцания, СПБ, 1907; Кон И. С., Христианская философия истории на службе реакции, "Вопр. истории", 1961, No 12; Левада Ю. Α., Совр. "социальное христианство", "ВФ", 1961, No 9; Вайнштейн О. Л., Западноевроп. средневек. историография, М.–Л., 1964; Collingwood R. G., The idea of history, Oxf., 1946; LöwithK., Meaning in history, Chi., 1949; Shinn R. L., Christianity and the problem of history, N. Y., 1953; Dentan R. C. (ed.), The idea of history in the Ancient Near East, New Haven, 1955; Niebuhr R., The self and the dramas of history, L., [1956]; Maritain J., On the philosophy of history, N. Y., 1957; D'Arсу M. С., The meaning and matter of history, N. Y., 1959.

    ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ (от лат. providentia — “провидение”) — западно-христианское, католико-протестантское ис

    толкование истории и политики как осуществления божественного плана, промысла Бога, спасительно направляющего человечество к царству Божию на земле. В этом смысле показательны труд Августина “О граде божием” и сочинение Лютера “О рабстве воли”. В кальвинизме провиденциализм неотделим от предопределения. При этом постоянно Предпринимается попытка (в т. ч. и в современной протестантской теологии) примирения фатализма со свободой человеческой воли в политике и социально-исторической сфере. В православно-христианской традиции провиденциализм — это не построение “земного рая”, а промысел Божий, сохранение мира и сохранение абсолютной самоценности человеческой жизни как “образа и подобия Бога” и направление человечества “к стяжанию даров Духа Святого”. Свою конкретизацию эти взгляды найдут в концепции “Симфонии” (созвучия) Церкви и государства в известной 6-й новелле “Номоканона” императора Юстиниана (6 в.) и в “Эпанагоге” (9 в.). Церковь и государство не должны быть враждебны друг другу. Кесарево и Божие не должны быть в конфликте, но в полной гармонии и согласии, друг другу помогая, но не упраздняя свободы и самостоятельности каждого. Церковь в этом смысле всегда “теократична”, властвуя только над сердцами людей, тогда как государство — над телами. В этом иерархическом моменте “Симфонии” особо показательна халкидонская доктрина (7 в.) восточного христианства. В православии утверждается моральное (но не юридическое, социально-политическое или торгово-промышленное) первенство-харизма не просто за церковью, а за ее Невидимой Главой, Единым Истинным Царем — Иисусом Христом. Только с такой энтелехией (целеустремленным активным началом) государство внутренно и инициативно становится орудием Промысла Божия. В дальнейшем этот взгляд на провиденциализм и Промысел Божий будет продолжен в русской религиозно-метафизической, а также социально-политической и правовой традициях 19 — нач. 20 вв. Особо пристально метафизика и право будут рассмотрены П. И. Новгородцевым в работе “Об общественном идеале”. По мнению С. Н, Булгакова, через папизм иудейский хилиазм (мечта о земном граде) возродился в западном “социально-экономически активном” учении, а затем и в среде “светско-гуманистического мировоззрения”. Впрочем эта же тенденция, свойственная католицизму и протестантизму, проникает и в православие в учение о мистическом самодержавии, будто бы призванном осуществить земной град. Однако в православии это мнение никогда не получало характера догмата, оставаясь лишь частным мнением или плодом злоупотребления. В отличие от К. Н. Леонтьева, К. П. Победоносцева Булгаков и позднее А. В. Карташев отвергли мистическую связь между православием и самодержавием: эта связь была создана историей и ею же на наших глазах медленно, но верно разрушается. Кроме того,самостоятельный подход к подобного рода проблемам в русской религиозно-философской мысли был намечен у И. В. Киреевского'и А. С. Хомякова, продолжен В. С. Соловьевым, затем В. В. Зеньковским, В. Н. Лоеским и др. Русские мыслители отмечали догматическую неясность установки, благословенной в 13 в. Фомой Аквинским, на автономную силу “естественного света разума”, независимого от откровения веры в связи с провиденциально-промыслительными вопросами. С тех пор прослеживается довольно ясное движение от “избранного первосвященника”-политика, к “избранной общине” экономически удачливых верующих, а затем и к избранному обществу, государству, классу. Социализм, социализация как обобществление, обмирщение, “провиденциальное” стремление к тоталитарному мещанству обличается русскими мыслителями совершенно определенно. Вслед за Ф. Достоевским Булгаков указывает на то, что это явления одного порядка, порождение одной и той же сущности, которая выразилась в иудейском хилиазме. Подобного рода критика, предъявленная католичеству и протестантизму в связи с вопросами Провиденциализма — Промысла Божия в русской православной традиции еще Хомяковым, оставалась и до сих пор остается без ответа.

    Jim;: Булгаков С. Н. Два Града. М., 1996; Вебер М. Избр. соч. М., 1990; Ильин И. А. Соч. в 2 т. М., 1993, т. I; Хомяков А. С. Соч. в 2 т. М., 1994, т. 2; Шамшурин В. И. Христианская социология R А. Орбели.— “Соц. исследования”, 1991, № 11.

    В. И. Шамшурин