Akademik

(от греч. kritike – искусство суждения)

оценка, способность к оценке, проверке, одна из важнейших способностей человека, предохраняющая его от последствий заблуждений и ошибок; частный случай – критика по отношению к самому себе (самокритика). «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способности суждения» – названия трех произв. Канта.

в научном познании (от греч. κριτική – искусство судить) – активное выражение отношения данной теории к другим, их оценка либо переосмысление самой данной теории с т. зр. ее собств. выводов. К. и позитивное исследование взаимопроникают друг друга.

Для античного филос. мышления постижение естеств. начал космоса делало К. необходимой стороной постепенного освобождения от пут мифологич. и обыденного сознания. Вместе с тем суммирование рационального содержания различных учений стало формой выработки знания, и поэтому в критич. сопоставлении взглядов философов был усмотрен положит. путь познания истины. Одновременно в др.-греч. философии значит. роль сыграла догадка о том, что К. – не только средство на пути к истине, но что сама истина "полемична" по своей природе. С этим связаны сократич. смысл первонач. понятия "диалектика" и распространение диалогич. формы изложения. В ср.-век. философии К. утратила значение пути к истине и стала идеологич. орудием, т.к. сама философия была превращена в прислужницу авторитарной теологич. "истины". Эпоха Возрождения выдвинула проблему отношения к культурному наследию как проблему К. Как теоретич. К. философов, так и текстология. К. гуманистов была направлена на восстановление "естественности" против авторитарности ср. веков. Однако эта К. имела (даже у Ф. Бэкона) еще гл. обр. отрицат. характер. Так, Монтень оценил всю прежнюю философию как "грезы и безумные фантазии", а Ф. Бэкон – как "блуждание"; прогресс осуществим не путем "прививки нового к старому", а путем "обновления до последних основ" (см. Ф. Бэкон, Новый органон, Л., 1935, с. 148, 114). Теоретич. обоснование понятия естественного было дано механицизмом. Универсальное понятие науч. теории, выработанное в 17–18 вв. на основе механики, придало понятию истины методологич. характер. Критерием истинности знания считался механико-математич. метод его получения, к-рый в плане общефилос. метода предстал как метафизика. Соответственно этой филос. позиции понятие "естественного" было определено в рамках механики. В теории познания ему соответствовала теория разума как "естеств. света". Она легла в основу концепции истины как у рационалистов (Декарт, Лейбниц), так и у сенсуалистов (Локк, Кондильяк, франц. материалисты 18 в.). Согласно этой теории, истина есть отображение абс. объекта в интеллектуальном или чувств. созерцании. С этой т. зр., истина абсолютна и как таковая противопоставляется абсолютному же заблуждению. Негативизм в К. был подкреплен теорией гносеологич. "робинзонады", согласно к-рой познающим субъектом является изолированный от общества индивид. Метафизич. абсолютизирование истины и заблуждения влекло за собой толкование К. как посторонней для процесса познания истины. Задачи К. сводились к расчистке пути достижения истины от заблуждений, к-рые лишь засоряют этот путь. Из числа собств. орудий исследования К. тем самым исключалась. С этой т. зр., К. предполагает готовую истину и заключается в приложении ее (прикладная К.). Такое понимание К. было связано с исключением историзма. Так, по Гоббсу, исчисляющая истину философия "...исключает историю, как естественную, так и политическую..." (см. Избр. соч., М.–Л., 1926, с. 11). Поэтому "вместо книг следует читать наши собственные представления..." (там же, с. 236). История познания рисовалась как цепь "абстрактных систем", лишь удаляющих от истины (см. Э. Кондильяк, Трактат о системах..., М., 1938, с. 162; ср. П. Гольбах, Здравый смысл, М., 1924, с. 4; ср. Д. Юм, Исследование человеческого разумения, СПБ, 1902, с. 193).

Роль Канта в разработке проблемы К. двойственна. Его заслуга – в различении формальных ошибок и содержат. заблуждений, или "неизбежных иллюзий" (см. "Критика чистого разума", СПБ, 1915, с. 202–03). Однако вся его идея "критицизма", т.е. К. как "орудия" познания, основана на дуализме субъекта и объекта. Начав с того, что К. имеет дело лишь со "спецификой" познания, он отделил от подлинной предметности все познание.

Баденская школа неокантианства окончательно оторвала способность к критич. оценивающим суждениям от способности к положит. познанию. Первая была истолкована как якобы имеющая совершенно иную природу – не категориальную, а ценностную. Аксиологич. концепция (см. Аксиология) настолько лишает К. предметности, что саму истину объявляет лишь одной из ценностей.

Отношение к К. в совр. бурж. философии, развивающейся в обстановке кризиса бурж. культуры, характеризуется антиисторич. тенденциями в различной форме. Для нек-рых направлений, выступающих против концепции прогрессивности историч. развития, характерна тенденция к отречению от классич. культурного наследия. Так, иррационалисты отказываются видеть прогресс в науке и культуре вообще, спекулируя на факте отчуждения (напр., Хейдеггер). С др. стороны, ряд филос. школ относится к истории философии апологетически, принимая как абс. истину нек-рые крайние формы идеализма. Таков, напр., неотомизм. Неопозитивизм выступает с апологией антиисторизма и тем самым культурного нигилизма, порожденных антагонистич. разделением труда в совр. науке. С этой т. зр., "...традиционные метафизические учения следует отбросить как бессмысленные и псевдорациональные..., не вникая глубоко в их структуру и происхождение" (Topitsch E., Vom Ursprung und Ende der Metaphysik, Wien, 1958, S. 2; cр. R. Carnap, Die Überwindung der Metaphysik durch logische Analyse der Sprache, см. "Erkenntnis", 1931, Вd 2, H. 4, S. 219–42). В то же время неопозитивисты столь же неисторично отбирают из истории логики идеи, созвучные теоретич. конструкциям совр. математич. логики. В домарксистской философии диалектич. понимание сущности и роли К. вырабатывалось вместе с проникновением в диалектику истины и заблуждения. В классич. нем. философии складывалось представление о том, что "наука и ее критика взаимно поддерживают и объясняют друг друга" (Фихте И. Г., Избр. соч., т. 1, 1916, с. 7). Гегель систематически развил диалектич. понимание К. "Снимающая" К. – принцип построения его "Феноменологии духа". Решающим явилось осмысление им истины не как результата, получаемого вопреки истории заблуждений, а как процесса, к-рый и есть история познания или "прогрессирующее развитие истины" (см. Соч., т. 4, Μ., 1959, с. 2; ср. т. 10, М.–Л., 1932, с. 426). Поэтому "мы в истории философии имеем дело с самой философией", и ее этапы суть "моменты одного целого", а не "галлерея мнений" (см. тамже, т. 9, Л., 1932, с. 25, 40, 19). Заблуждение "составляет момент истины уже не в качестве ложного" (там же, т. 4, с. 21), а в снятой форме – снятой не чем иным, как К. При этом "истинное опровержение должно вникнуть в сильную сторону противника..." (там же, т. 6, М., 1939, с. 10). Это делает К. способом положит. преодоления предмета К. Проникая в противоречия достигнутой культуры, такая К. обретает и эвристич. функции. Это позволило Гегелю провозгласить истинной задачей К. "...не чисто негативное разрушение... ограниченностей, но подготовку ею пути для истинной философии" ("Über das Wesen der philosophischen Kritik...", в кн.: Sämtl. Werke, Bd 1, Lpz., 1928, S. 129). Однако для Гегеля, как идеалиста, критичность теории в отношении к др. теории не была производной от действит. критичности человеч. практики.

Только Маркс поставил проблему К. на ее действит. почву. Для Маркса теоретич. К. есть лишь идеальное выражение реальной, практич. критичности человека как обществ. субъекта всей и в т.ч. научно-теоретич. культуры. В этой ориентации на практич. изменение действительности – ключ к преодолению всякого "некритического позитивизма". Марксистские принципы науч. К. таковы:

1) принцип совпадения партийности с объективностью, к-рый состоит прежде всего в том, что марксист науч. путем определяет свою точку зрения (см. В. И. Ленин, Соч., т. 1, с. 380) и, никогда не превращая ее в абсолют, в догму, непрестанно подвергает ее самокритике. Этот принцип исключает всякое субъективистское извращение партийности и не только дает науке право, но и обязывает ее получать путем исследования и только этим путем все без изъятия практич. выводы и оценки. Это является лишь выражением того, что диалектика "...ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна" (Маркс К., Капитал, т. 1, 1955, с. 20). В таком свете проясняется и действит. смысл названий гл. трудов Маркса – "К критике политической экономии" и подзаголовок "Капитала" – "Критика политической экономии".

2) К. должна быть объясняющей. Предмет К. надо понять как исторически необходимый и найти ему место в истории. К. заблуждения всегда должна найти его предметное содержание (см. В. И. Ленин, Соч., т. 1, с. 216). Негативная К., отвергая критикуемую концепцию, "...поворачивается к ней спиной и... бормочет по её адресу несколько сердитых и банальных фраз" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 420). Она требует от предмета К., чтобы он не был тем, чем он является. Но "...объявить данную философию ошибочной еще не значит покончить с ней" (Энгельс Ф., там же, т. 21, с. 281; ср. с. 300). Обращаясь к вопросу о К. совр. кантианства, махизма и т.п., Ленин констатировал в 1914, что к тому времени марксисты еще не овладели принципами диалектич. позитивной К.: "Марксисты критиковали (в начале XX века) кантианцев и юмистов более по-фейербаховски (и по-бюхнеровски), чем по-гегелевски" (Соч., т. 38, с. 170), т.к. отвергали эти концепции "с порога" и не исправляли, не углубляли их проблематику (см. тамже). Чем последовательнее негативизм в К., тем больше он ведет к догматизации собств. "позиции", к сектантской узости и нигилизму. Будучи неспособна объяснить определ. заблуждения, такая К. вынуждена почерпывать "основания" для критич. оценок за пределами науки. Из негативизма в К. проистекают две питающие друг друга тенденции. Одна – к отказу от всякой К. якобы во имя строгой "научности", в результате разочарования в ней, т.е. к объективизму. Другая – к субъективистской идеологизации, к вырождению К. в морализирование, к открытому вмешательству вненауч. соображений (см. К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, ч. 2, 1957, с. 112). Путь критич. преодоления предшеств. научного развития лежит только через полное освоение предмета К. "...Первая критика всякой науки необходимо находится во власти предпосылок той самой науки, против которой она ведёт борьбу..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 33). Этой "власти" приходит конец только тогда, когда К. продвигается вперед в реальной проблематике и становится выше предмета К. Поэтому "... вообще опровергнуть философскую систему не значит отбросить ее, а развить дальше, не заменить другой, односторонней противоположностью, а включить ее в нечто более высокое" (Ленин В. И., Соч., т. 38, с. 157–58).

3) К. – это лишь особая форма разработки теории. Научная К. позитивна: она "снимает" критикуемую концепцию и формирует свою собственную. Это – "конструктивная", "поисковая" К. Только такая К. в состоянии не только проникнуть в "рациональное ядро" критикуемой концепции, но и увидеть еще не реализованные последней возможности, еще не решенные ею проблемы (пусть даже неверно поставленные). "Истинная критика анализирует не ответы, а вопросы" (MEGA, I, Bd 1, Halbbd 1, S. 230). Тем самым К. обретает принципиально важную гносеологич. функцию: она помогает в решении таких проблем, к-рые неразрешимы с помощью одного только позитивного исследования.

Марксизм включает в требование научности К. также и требование ее социальности. Социальный характер К. вытекает из социальной природы познания. Гносеологич. и социальные "корни" критикуемой концепции вовсе не образуют двух самостоят. основ ее. Анализ гносеологич. "корней" должен быть доведен до социальных проблем, и единая социально-гносеологич. основа всей критикуемой концепции должна быть понята как объясняющая и то, что в ней есть ложного, и то, что в ней истинно. Значение К. в науке возрастает вместе с ростом социальной потребности в целостном теоретич. исследовании объектов и построении не фрагментарных, а синтетич. теорий. Последние предполагают высокую методологич. культуру ученого и его критич. самосознание, непримиримое ни с каким догматизмом. Любая попытка ученого просто избавиться от социальных факторов К. и замкнуться в своей узкой специальности утопична и иллюзорна. Она лишь предоставляет этим факторам действовать стихийно и слепо. Положит. свобода, т.е. господство над ними, достижима только путем их преобразования и освоения также и внутри науки. Надо справиться с ними и придать сознат. социально-направленный характер всей научной К. Субъективистское извращение партийности в К. преодолевается не "беспартийностью", а лишь активной партийностью, питаемой реальным практически-критич. отношением и совпадающей с объективностью.

Марксистские принципы К. предъявляют к ученому высокие требования, нацеленные против "научной" обывательщины, и возлагают на него ответственность как за судьбы науки, так и за ход всех обществ. процессов. Нормы, выступающие как нравств. требования: добросовестность в К., деловитость, недопустимость пустого критиканства, принципиальность и т.п. – для ученого-марксиста вытекают из понимания сущности самой К. Ученый должен быть не пассивным поставщиком требуемой от него науч. "информации", а активным критиком-борцом.

Марксистская науч. К. призвана довести до полной победы борьбу против бурж. идеологии. Использование в качестве "средств" К. апелляции к "силе" и догматич. брань всегда были показателем слабости К. Свидетельством силы марксизма является его способность и решимость одолеть идейного противника идейным оружием К. – на основе практич. развития и экономич. соревнования двух систем. Для марксиста нет таких областей или проблем, к-рые бы он отдавал "на откуп" противникам. Ведя наступательную К. капитализма во всех областях обществ. жизни, марксизм победит, ибо его победа есть лишь выражение всемирной самокритики Истории.

Лит.: Marx К., Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie [Rohentwurf ].. 1857–1858, Moskau, 1939; В., 1953; его же, К критике политической экономии, Соч., 2 изд., т. 13; его же, Теории прибавочной стоимости, там же, т. 26; Маркс К. и Энгельс Ф., Немецкая идеология, Соч., 2 изд., т. 3; Ленин В. И., О значении воинствующего материализма, Соч., 4 изд., т. 33; Ильенков Э., Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" Маркса, [М. ], 1960, гл. 4.