Akademik

        субъентивно-идеалистич. направление в методологии и философии науки, сводящее теоретич. знание к эмпирич. процедурам измерения. Основатель — Бриджмен, выдвинувший концепцию О. в работе «Логика совр. физики» («Logic ?? modern physics», 1927). Согласно О., смысл того или иного понятия синонимичен соответствующему множеству операций. Первоначально О. выдвигал требование, чтобы подобные операции были обязательно физическими, а для науч. понятий — операциями измерения (т. е. инструментальными), поскольку только те понятия выражают физич. реальность, которые могут быть определены различными физич. операциями. Т. о., концепция О. имела ярко выраженный эмпирически-метафизич. характер и была близка доктрине логич. позитивизма. Под влиянием критики Бридж- мен смягчил свои первоначальные требования и расширил круг допустимых для определения понятий операций, включив в них т. н. умственные операции (вербальные операции и манипуляции с символами), что по существу превратило О. в нечто неопределённое.

        О. абсолютизировал операциональные определения, признав их универсальным способом формирования теоретич. понятий. В действительности же посредством операциональных определений формулируются лишь эмпирич. условия применимости теоретич. понятий.

        Если в 30—40-х гг. некоторые операционалистские идеи оказывали воздействие на ряд школ и течений в физике, психологии и социологии, то в совр. условиях О. полностью утратил своё влияние.

        Xилл Т. И., Совр. теории познания, пер. с англ., М., 1905, с. 327—30; Совр. бурж. философия, М., 1978, гл. 10;

        см. также лит. к ст. Бриджмен.

одно из гл. направлений в т.н. философии науки. Впервые операционалистич. концепция была высказана в 1920 англ. физиком Н. Кэмпбеллом (см. N. Campbell, Physics.The elements, Camb., 1920). Как филос. направление О. развит в основном в трудах Бриджмена. Поэтому рождение О. обычно относят к 1927, когда вышла работа Бриджмена "Логика современной физики" (Р. W. Bridgman, Logic of modern physics, Ν. Υ., 1927).

О. возник как филос. реакция на важнейшие открытия в области физики в нач. 20 в., к-рые привели к радикальному пересмотру ее классич. концептуального аппарата, поскольку "соответствующие" классич. понятия и методы оказались непригодными для описания и объяснения новых экспериментальных фактов. Этот пересмотр завершился созданием теории относительности и квантовой механики. Осмысление того, что было неудовлетворительным в структуре и содержании подвергшихся пересмотру понятий, породило одновременно потребность в анализе "природы" физич. понятий вообще, их "взаимоотношений" с экспериментом в частности. Потребовалось ответить на вопрос, возникший в связи с естеств. беспокойством за "непустоту" понятий, используемых в науч. описаниях физич. явлений: имеются ли такие средства определения этих понятий, к-рые гарантируют их от "ревизии" в случае обнаружения принципиально новых экспериментальных фактов? Казалось, что ответ на этот вопрос заключается в анализе различных способов формирования понятий и, в частности, таких, к-рые использовали создатели новых науч. теорий. Напр., в теории относительности значения временных переменных (в соответств. уравнениях) для двух событий, происходящих в разных точках пространства, считываются по показаниям "синхронизированных" часов, расположенных вблизи соответств. точек. Принципиально новым здесь оказывается понятие одновременности событий, к-рое определяется операционально, т.е. включает указания на последовательность операций, – действий наблюдателей, – по синхронизации часов, расположенных в разных точках, и кроме того, – для однозначного истолкования результатов этих операций, – указание на систему отсчета, в к-рой находятся приборы и наблюдатели. Т.о. очевидно, что экспериментальная процедур а может выступать как средство выявления точного физич. смысла нек-рых понятий, для чего в их определение должен входить метод, позволяющий в каждом конкретном случае на основе (возможно мысленного) эксперимента решить, осмысленно ли (правильно ли) применение этого понятия в данном случае или нет. Иначе говоря, каждое такое понятие приобретает строгий смысл лишь в операциональном контексте, т.е. тогда, когда указана последовательность актуально (или потенциально) осуществимых операций (действий), фактич. выполнение к-рых (или мысленное его прослеживание) позволяет шаг за шагом выявить физич. смысл этого понятия и т.о. гарантировать его непустоту.

Идея операциональных опреде-л е н и й – осн. идея О. – вытекает из нек-рых общих предпосылок развития науч. знания, лежащих вне философии. Сама по себе эта идея не является новой. Связь з н а ч е н и я понятия с совокупностью действий, на основе к-рых формируется это значение, вытекает из повседневной человеческой практики. О. только подчеркнул особую теоретич. роль операциональных определений в естеств. науках в качестве средства анализа исходных допущений, на основе к-рых строится их концептуальный аппарат. В этом положительное содержание О. Однако предложенная им реализация осн. идеи выродилась в стремление придать ей феноменалистич. характер, создать на ее основе особую субъективно-идеалистич. теорию познания О. [рассматривая, напр., "понятие" как синоним соответств. ряда операций, а ряд операций – "опыт" как "индивидуальное" и "личное" и призывая явно или неявно отказаться от использования абстракций и опереться на непосредств. очевидность (проверяемость) данных индивидуального опыта ]. Вместо важного с т. зр. науч. методологии поиска уточнений возможностей операциональных определений, условий и границ их применимости О. выступил с метафизич. декларацией их "абсолютности" и "универсальности", их независимости от дальнейшего прогресса науч. знания. [Может показаться, что универсальность термина и понятия "операция" (как "действия произвольной природы") служит основанием для такой т. зр. Однако тогда беспредметны (и безнадежны!) попытки придать по возможности "строгий" смысл термину "операциональное определение": в общем случае этот термин должен оставаться неуточненным (объемно-неопределенным), а в каждом отд. случае уточняться (оцерационально?) лишь относительно (условий) этого случая. В связи с этим ясно также, что нет никаких "абсолютных" операциональных определений, хотя бы в силу вытекающей как раз из универсальности понятия операции потенциальной бесконечности их различных модификаций. ]

Разумеется, т. зр. О. не является констатацией уже сложившейся в науке практики (иначе об О. не было бы и речи!), а скорее выдвигается как нормативное требование, как программа "единственно правильного" построения аппарата науч. понятий. Однако эта программа не содержит доказательства того, что операциональных контекстов достаточно для такого построения. В частности, согласно О. время (в физике) должно определяться операционально, т.е. сводиться к определ. операциям измерения. Можно ли при этом операционально определить и все то, что входит в условия "хорошего" измерения времени, включая, напр., понятие "хороших часов"? Удается ли при определении этого понятия только в терминах экспериментальной процедуры избежать порочного круга, к-рого при обычных определениях удается избежать ссылкой на п р а к т и к у построения "хороших часов", в основе к-рой лежат математические, т.е. "абстрактные", "идеальные" (не операциональные!) модели времени? В этом, по существу, состоит instantia crucis для операционалистич. гипотезы. Совр. экспериментальная практика измерения, проведенная на уровне требований О., т.е. на том же самом уровне, на к-ром О. допускает к.-л. решения, приводит нек-рых исследователей к выводу, что операционалистич. гипотеза еще "...защитимая в самых простых случаях, становится все менее защитимой по мере того, как анализ переходит к требованиям более высокой точности; ее законность исчезает наконец вовсе, когда достигается уровень точности современной хронометрии" (Gоnseth F., Le problème du temps, Neuchâtel, 1964, p. 10).

Характерно, что требование "точности" науч. понятий – первостепенное для О., сведено им к уровню, вообще исключающему из рассмотрения осн. филос. проблему абстрактных м о д е л е й – их о т н о ш е н и е к объективной реальности. Ограничение исключительно операциональным подходом попросту избавляет от необходимости высказываться на этот счет, давая во мн. случаях удовлетворит. решение на уровне экспериментального о п и с а н и я. Однако, по существу, физики всегда шли двумя одинаково плодотворными путями: путем измерения и эксперимента и путем построения абстрактных матем. моделей. Не случайно науч. практикой последних лет на первый план выдвигается вопрос о существовании различных уровней о п и с а н и я (к-рые заведомо не являются все операциональными), каждый из к-рых предполагает "свое" понятие точности. Вне этого вопроса "точность" становится бессодержательным ("пустым") понятием. Ведь фактически отнюдь не во всех случаях имеет смысл нечто уточнять, подобно тому как не всякое измерение целесообразно производить с максимально возможной точностью (напр., стремясь к "уточнению" длины стержня, можно прийти к молекулярному уровню, на к-ром теряет о б ъ е к т и в н ы й смысл само понятие "длина стержня"). Можно сказать, что вообще любые науч. понятия (операционально или неоперационально определенные) точны лишь с т. зр. нек-рого, оправдываемого практикой, уровня описания и объяснения, что в науке всегда имели место понятия и теории, обладающие такой степенью точности, что принципиально невозможно (или нецелесообразно!) их дальнейшее уточнение. Причина этого, по-видимому, – в существовании качественно различных уровней (или областей) реальност и, к-рую они описывают, в существовании нек-рой объективной границы, в к-рой теория или отд. понятие выступает как "законченное целое". Для любого осмысл. понятия или (непротиворечивой) теории всегда можно указать такой интервал абстракции (см. Принцип абстракции), в пределах к-рого это понятие или теория – (абсолютно) точны. Понятно, что если такой интервал указан, дополнительные (операциональные) уточнения не имеют смысла. В частности, с этой т. зр. проблема уточнения (операционального в собств. смысле слова) понятий классич. механики (напр., понятий "одновременность" или "абсолютное время") с помощью теории относительности не имеет смысла в области применимости классич. механики. Это, конечно, не означает, что понятия (теории) не должны иметь экспериментального или к.-л. иного практич. оправдания. Однако чаще всего это оправдание будет заключаться в отыскании или воспроизведении такой объективной ситуации, в рамках к-рой можно экспериментально обнаружить с точностью, удовлетворяющей условиям задачи, св-ва (отношения), входящие в их содержание.

Как и махисты, операционалисты, отвечая на осн. вопрос философии, первичным объявляют "опыт", включая в содержание этого понятия и ощущения, и эксперимент, и логич. действия, рассматривая все их как совокупность операций субъекта. При этом операции представляются не как средство обнаружения различных св-в объекта, а как единств. реальность. Ф. Франк, напр., считает, что "мы можем приписать "физическую реальность" объектам новой механики при условии, если мы понимаем реальность в операционалистическом... смысле" ("Foundations of physics, Introduction", Chi., 1947, p. 53), что мир "реален в oneрационалистическом смысле", но никоим образом нельзя говорить, что он "материален" (см. тамже, р. 57). Поскольку О. сводит содержание понятий к различного рода операциям, постольку понятия для О. не являются результатом отражения в нашем мышлении общего в объекте. В конечном счете О. отрицает существование объективно-общего, представляя общее как субъективную "конструкцию" на основе наших действий, к-рой в природе ничего не соответствует. В более широкой трактовке, развитой Эддингтоном, О. предполагает, что не только общее, но и единичное конструируется нашими действиями. Операционалисты в большинстве случаев не скрывают своего субъективизма. Бриджмен откровенно заявляет: "Я стою один во вселенной с одними лишь интеллектуальными орудиями, которыми я обладаю... В известном смысле я лишь играю в захватывающую умственную игру с самим собой" ("Reflections of a physicist", Ν. Υ., 1950, p. 79, 191). Естественно поэтому, что предмет познания с т. зр. О. – не объективная реальность, а операции субъекта в процессе выработки той или иной идеи. Несмотря на критич. позицию по отношению к прагматизму (сложившуюся в 30-х гг. в качестве реакции на примитивизм прагматизма в решении гносеологич. проблем естествознания), О. в определ. смысле дополняет его: прагматисты интересуются практич. применением, полезностью, значимостью выработанных идей, операционалнсты же занимаются исследованием того, как работает мысль, порождающая идею, т.е. прагматист исследует процессы применения готовых понятий, операционалист исследует процессы создания понятий. Безусловно, исследование деятельности познающего субъекта очень важно в процессе познания, однако в О. стирается требуемое науч. мышлением разграничение объекта и субъекта, исследование объективного содержания наших знаний подменяется отождествлением смысла предложений с операциями их верификации (см. Верифицируемости принцип), к-рая одновременно выступает и в качестве критерия истины. Поскольку может существовать множество различных операций верификации, О., как и прагматизм, приходит к выводу о плюралистичности истины. Практику О. сводит к лабораторной, кабинетной практике ученого. Отношение человека к природе подменяет отношением экспериментатора к своим науч. целям.

Стремясь превратить О. во всеобщую филос. доктрину, операционалисты применяют свой метод и в социологич. исследованиях. Общество О. рассматривает как простую совокупность отд. человеч. личностей (первичных элементов общества). Конечную проблему социологич. исследований О. видит в том, чтобы понять действия и мышление отд. личностей. Определить любую социологич. категорию (напр., "государство", "право", "мораль", "война" и др.) с т. зр. операционалиста значит описать, что произойдет, если субъект будет совершать к.-л. действия. Этич. идеал О. выражен в работе Бриджмена "Способ существования вещей" (P. W. Bridgman, Way things are, Camb., 1959), в учении о "минимальном коде" поведения людей, согласно к-рому не надо требовать от др. индивидуума делать для меня то, что сам я не могу ему дать взамен. Этим "кодом" должен руководствоваться каждый человек и в его отношении к обществу. Каждый человек не захочет взять от общества больше, чем он может сам ему дать, а так как невозможно отдать обществу точно столько, сколько у него взял, то каждый человек будет стремиться отдать обществу больше полученного. В этом Бриджмен видит источник обществ. прогресса. Провозглашая необходимость развития науки лишь для самой науки, Бриджмен считает, что ученые не несут ответственности перед обществом за плоды своих научных исследований, а эта ответственность существует лишь перед их собственным разумом.

Начиная с 1927 О. претерпел нек-рую эволюцию (в основном в связи с различным толкованием понятий "операция" и "операциональное определение").

Операционалистич. методология была не раз предметом дискуссий и обсуждений (в 1945 и в 1954) на страницах науч. журналов, ее разделяли и разделяют мн. ученые, расценивающие требования О. как условия необходимой точности суждений. Применение операционалистич. метода встречается в работах неопозитивистов, напр. Фейгля, Айера и др., в философии о б щ е й с е м а н т и к и у А. Рапопорта, одна из работ к-рого наз. "Операциональная философия" (A. Rapoport, Operational philosophy; integrating knowledge and action, N. Y., 1953). Особенное распространение находит О. в психологии. Операциональное определение понятий восприняли психологи различных бихевиористских школ [Скиннер (представитель теории обусловливания), Спенс и Кендлер (представители теории промежуточных терминов), Толмен и др. ], провозгласившие осн. задачей психологии описание, а не объяснение психич. деятельности.

Лит.: Пшелэнцкий М., О так называемых операционных определениях, в кн.: Studia logica, t. 3, Warsz., 1955; Шаумян С. К., Операционные определения и их применение в фонологии, в кн.: Применение логики в науке и технике, М., 1960; Киселева Η. Α., О современном состоянии операционализма П. Бриджмена, в кн.: Философия марксизма и неопозитивизм, М., 1963; Xилл Т. И., Современные теории познания, пер. с англ., М., 1965, с. 327–30; Lindsay R. В., A critique of operationalism in physics, "Philosophy of Science", 1937, v. 4, No 4; Lundberg G. Α., Operational definitions in the social sciences, "American J. of Sociology", 1942, v. 47, No 5; "Psychological Review", 1945, v. 52, No 1–6; Вernstein J., P. W. Bridgman, in revolt against formalism, "Synthese", 1950–51, v. 8, No 8–9; "Scientific monthly", 1954, v. 79, No 4, p. 209–31; Poznański Ε., Operacjonalizm po trzydziestu latach, в кн.: Fragmenty filozoficzne, Warsz., 1959.

    ОПЕРАЦИОНАЛИЗМ — направление в методологии и философии науки, сводящее теоретическое знание к эмпирическим процедурам измерения. Основатель — П. Бриджмен, выдвинувший концепцию операционализма в работе “Логика современной физики” (Logic of modem physics, 1927). Согласно операционализму, смысл того или иного понятия синонимичен соответствующему множеству операций. Первоначально операционализм выдвигал требование, чтобы подобные операции были обязательно физическими, а для научных понятий — операциями измерения (т. е. инструментальными), поскольку только те понятия выражают физическую реальность, которые могут быть определены различными физическими операциями. Концепция операционализма имела ярко выраженный эмпирический характер и была близка доктрине логического позитивизма. Под влиянием критики Бриджмен смягчил свои первоначальные требования и расширил круг допустимых для определения понятий операции, включив в них т. н. умственные операции (вербальные операции и манипуляции с символами), чтопо существу превратило операционализм в нечто неопределенное.

    Операционализм абсолютизировал операциональные определения, признав их универсальным способом формирования теоретических понятий. В действительности же посредством операциональных определений формулируются лишь эмпирические условия применимости теоретических понятий. Если в 30—40-х гг. операционалистские идеи оказывали воздействие на ряд школ и течений в физике, психологии и социологии, то в современных условиях операционализм полностью утратил свое влияние.

    Лит.: Хчм Т. И. Современные теории познания, пер. с англ. М., 1965, с, 327-30.